Зимопись. Книга первая. Как я был девочкой

– Чапа? – Седая голова выглянула наружу, чтобы убедиться, что я один. – Заходи. Что случилось?

– Покушения, – сообщил я, остановившись у входа. – Дважды.

Худая рука учтиво указала на скамью.

– Ты жив, это обнадеживает. – Пискнул выдвигаемый стул, дядя Люсик присел, костлявые пальцы забарабанили по грубой потемневшей столешнице. – Рассказывай.

Я рассказал. Удары по дереву участились.

– Предположения?

– Ничего не понимаю. – Мои плечи выразительно дополнили ответ. – А еще не понимаю главного: почему вы меня прикрываете?

Стоило ли нарываться? Но иначе не прояснить самый волнующий момент.

Внутренний полет головой вниз закончился с ответом папринция.

– Можешь не верить, но ты мне нужен, Чапа. – Он тщательно подбирал слова. Если бы у него были очки, он бы поправил их и протер, а так – просто потеребил пальцами переносицу. – Хочу быть уверен, что с тобой ничего не случится. Но я не всесилен. Ты можешь помочь себе только сам.

Тоже мне, новость. Только тем и занимаюсь.

– Насчет убийцы – это наемник, – огорошил папринций.

– Вы его знаете?! – Я чуть не подпрыгнул.

Дядя Люсик устало улыбнулся:

– Размышляю. Понятно, что это человек, который выполнял приказ. У него нет к тебе никаких чувств. Наверное, он даже не знает тебя в лицо. Ему указывают место, он идет и исполняет. Копьем воспользовались, когда ты был внутри помещения. Нож прилетел в темноту. Земляным маслом облили девочку в определенном окне – тебя же тоже считают девочкой.

– Это может быть войница Астафья? – сорвалось с языка.

Я удивил собеседника.

– Объясни, – потребовал он.

Пришлось рассказать о подозрениях, возникших еще с ночевки в цекаде.

– Любопытно, – сказал папринций. – Проверю.

– Почему вы предупреждали меня об Аглае и Варваре? – выдал я волнующий вопрос номер два. – Они нормальные девчонки. Аглая чересчур высокомерная, но верховенство свое заслужила, я убеждался не раз. Кто она? Чья наследница, почему ее так боятся?

Почесав небритые седые волоски на щеке, папринций сообщил:

– Однажды она обретет большую власть.

– Почему ее нужно опасаться?

– Крепость чревата сюрпризами. У ангелов судьбы еще более непредсказуемы, чем у обычных людей. Аглая тебя боится.

– Почему?!

Брякнул и заткнулся. Разве не ясно? Потому что каждый раз сам нарывался. Она не любит конкурентов даже в малом. Любой, кто умеет больше или позволяет себе сказать слово поперек – противник. Конкурент, покушающийся на занятое место под солнцем. Иными словами – враг.

– Сам понял, – признался я. – А можно еще спросить?

Остался вопрос номер три, самый главный. Грудь распухла от набранного воздуха, и, когда терпеть стало невмоготу, а отступать поздно, я выдал:

– У вас есть воздушный шар?

Сначала собеседник изумился. Затем его лицо затравлено оглянулось на окно, а подпрыгнувшие брови сползли обратно, встретившись друг с другом на бывшей нейтральной территории:

– Шарился у меня ночью?

– По приказу Аглаи.

Кажется, в глазах папринция мелькнул испуг:

– Она в курсе?

Я помотал головой.

– Тогда скажу одно, – медленно произнес он, как бы ставя точку в разговоре. – Нескоро, но… однажды мы с тобой очень поможем друг другу. И наши мечты сбудутся. Но это произойдет, только если ты останешься жив. Поспособствуй этому максимально. Иди.

Вернувшись к себе, я неспешно разделся, потянулся, сделал несколько махов с приседаниями. Легким усилием убранный на место лежак вновь притиснулся ко второму, тело блаженно вытянулось сверху. Вот он, рай – когда хорошо здесь и сейчас. Скоро мое чудесное одиночество скрасит образцовая соседка-обаяшка, и станет совсем здорово.

Образцовая – не зря сказалось. Даже некоторая болтливость Зарины шла на пользу – мозг получал пищу для размышлений. Ненапряжная, простая, красивая… что еще нужно молодому человеку от случайной попутчицы, волей случая навязанной в соседки? Как наяву проступил ее чеканный силуэт на фоне луны перед последним покушением. Неужели раньше я не замечал, что она такая красавица? Зарина. Заря. Зорька. Зоренька. Солнышко. Наивная, доверчивая, ласковая, общительная, обаятельная, очаровательная, шаловливая, нетерпеливая, неподражаемая… Нескучная. Лучистая и сияющая, как звездочка в ночи. Иногда по-детски беззастенчивая и бесцеремонная. Но очень мило бесцеремонная и, к моему стыду, столь легковерно, но привлекательно беззастенчивая… Всегда жизнерадостная. Невероятно заботливая. Последнее даже сравнить не с чем. Разве что с мамой.

Только не выдать бы себя ненароком, чтоб не разрушить привалившее счастье.

Сквозь сон проник визг родной двери. Вспыхнула внутренняя лампочка тревоги.

Мозг сработал как часы. Машинально вскинутая ладонь убедилась: я укрыт. Засыпая, я натянул простыню автоматически. Хороший рефлекс.

Ресницы шпионски приотворились: ничего необычного, это Зарина, как и предполагал, вернулась с дежурства. Последовал мгновенный поворот спиной к ее лежаку, чтобы она видела: сплю. Не кантовать.

Зря. Зарина поняла, что разбудила.

– Уф, под вечер зябко стало, – принялась она разговаривать с телом, которое только притворяется спящим.