Златокожая девушка и другие рассказы

Но здесь, на Станции Эйберкромби, все было по-другому. Джине пришлось с сожалением признать, что здесь никто не испытывал к ней ревности – никто на всей станции! Напротив, ее рассматривали как особу, достойную жалости. Тем не менее, Джине приятно было сознавать, что госпожа Блэйскелл взяла ее под крылышко, в ее жизни было так мало теплоты и заботы. Может быть, когда у нее в руках будут два миллиона долларов… Джина вспомнила об Эрле, и ощущение теплоты сразу пропало.

Эрл, капризный высокомерный Эрл, возмутился тем, что она нарушила его покой. Недотрога Эрл ощетинился, потому что считал ее костлявым пугалом! Джина взялась за спинку стула и притянула себя к сиденью. Еще не привыкнув к невесомости, при этом она умудрилась стукнуться. Схватив оставшуюся на столе колбу, Джина стала высасывать из нее остывшее какао.

Эрл! Она живо представила его себе: хмурую физиономию, непослушные светлые волосы, слишком пухлый рот, коренастое тело, на котором он отчаянно пытался нарастить жирок. Таков был юноша, которого она должна была принудить к бракосочетанию. На Земле – и практически на любой другой населенной людьми планете – это было бы для нее проще простого…

Но здесь, на Станции Эйберкромби?

Она прихлебывала какао, размышляя о возникшей проблеме. Теперь трудно было рассчитывать на то, что Эрл влюбится в нее и предложит вступить с ним в законный брак. Можно ли заманить его в ловушку, которая заставила бы его жениться на ней, чтобы сохранить лицо или спасти свою репутацию? Скорее всего, нет. На Станции Эйберкромби – говорила себе Джина – женитьба на ней как раз означала бы окончательную потерю лица и репутации. Тем не менее, следовало изучить кое-какие возможности. Допустим, она обыграла бы Эрла в шахматы, поставив женитьбу условием его проигрыша? Маловероятно. Коварный, бесчестный Эрл нарушит обещание. Нужно было каким-то образом заставить его хотеть на ней жениться, а для этого нужно было сделать себя желательной с его точки зрения, в связи с чем становилось необходимым, в свою очередь, радикальное изменение всего мировоззрения Эрла. Прежде всего он должен был почувствовать, что его собственная персона вовсе не обязательно вызывает отвращение (хотя, конечно, он вызывал отвращение). Нравственное самоощущение Эрла должно было измениться настолько, чтобы он чувствовал свое превосходство над другими обитателями станции, чтобы он мог гордиться женитьбой на представительнице сходной человеческой разновидности.

Еще одна, полярно противоположная возможность: если бы Эрла можно было целиком и полностью лишить самоуважения, если бы он чувствовал себя настолько презренным и ничтожным, что стыдился бы высунуть нос за пределы своих апартаментов, он мог бы жениться на ней, считая, что у него не осталось никакого другого шанса… Другая возможность: месть. Если бы Эрл осознал, что льстившие ему жирные девицы на самом деле издевались над ним за его спиной, он мог бы жениться на Джине только для того, чтобы досадить толстухам.

И последняя возможность. Принуждение. Женитьба или смерть! Джина перебирала в уме всевозможные яды и противоядия, заболевания и целительные снадобья, прямолинейные подходы – такие, как дуло пистолета, приставленное к груди…

Джина раздраженно бросила пустую колбу в мусорную корзину. Надувательство, соблазнение в постели, лесть, запугивание, месть, угрозы – все это не подавало ни малейшей надежны на успех, все это выглядело смехотворно!

Она решила, что ей следовало не торопиться и заняться сбором информации. Возможно, у Эрла было слабое место, которым удобно было бы воспользоваться. И, если бы у них были какие-то общие интересы, Джина могла бы гораздо дальше продвинуться в своем начинании. Изучение кабинета Эрла могло навести ее на какие-нибудь полезные идеи.

Прозвучал колокольчик – на стол вызовов выпала карточка с номером, голос произнес: «Плезонс».

Появилась госпожа Блэйскелл: «Ваша очередь, мадемуазель. Ступайте в Плезонс, спросите госпожу Клару, чего она хочет. Выполнив ее поручение, вы можете отдохнуть у себя до трех часов дня».

VI

Госпожи Клары Эйберкромби, однако, в Плезонсе не оказалось. Круглый зал заполняли два или три десятка молодых людей, беседовавших и споривших с легкомысленным возбуждением. Девушки носили атласные, бархатные и полупрозрачные наряды пастельных тонов, туго обтягивавшие их округлые розовые тела, с маленькими кружевными воротничками и манжетами на руках и ногах, а юноши предпочитали элегантные темно-серые, синие и рыжевато-коричневые костюмы, с алыми и белыми полосками бахромы на манер гусарских униформ.

Вдоль стены разместили дюжину сценических декораций в миниатюре. Выше, на бумажной ленте, было написано: «ПАНДОРА В ЭЛЛИСЕ. Либретто: А. Перси Стеванич. Музыка: Коллин О'Кейси».