Злоба

Несколько минут Бренин совещался с Пендатраном, затем поднялся по лестнице. Он расположился в крытой галерее над Каменными вратами, и оттуда принялся наблюдать за мостом, который проходил над глубокой расщелиной между Дун-Каррегом и большой землей.

Тем временем авангард вражеского войска подошел вплотную, остановился в четырех десятках шагов перед мостом и рассредоточился перед крепостью. Тогда из толпы ратников в красных плащах вышел Оуайн.

– О двоюродный брат мой! – крикнул Оуайн, рыская взглядом по зубцам; его зычный голос эхом отозвался от каменных стен.

– Да, – откликнулся Бренин. – Я здесь.

– Когда ты посетил мое королевство, мой сын проявил большее гостеприимство, – сказал Оуайн, указывая на запертые ворота.

– Это правда, – сказал Бренин, – но меня пригласили. Ты же явился без приглашения.

Оуайн фыркнул.

– Давай обойдемся без препирательств. Вы в ловушке, вам никак не спастись. Сдавайся нам вместе со своей дочерью и Пендатраном. Тогда ты избежишь ненужного кровопролития.

– Ты глупец, Оуайн. Ты – безвольное орудие в руках у Рин, ее марионетка – не более того.

– Довольно лживых отговорок, – взревел Оуайн и хлопнул себя по седлу. – То, как Мэррок выходил из покоев Утана, видело множество свидетелей. Это ты приказал убить моего сына. Ты его и убил. – Казалось, что ярость короля Нарвона вот-вот возьмет над ним верх, однако он овладел собой и гневно воззрился на Бренина снизу вверх. – И в виде отмщения я сотру с лица земли и тебя, и все твое потомство.

Бренин покачал головой:

– Ты слепец. Но все же, чего ты надеешься добиться? Посмотри на эти стены. Твои угрозы пусты. Можешь колотиться в мои ворота хоть до самого Дня середины зимы, нам твое присутствие едва ли чем-то помешает.

– Может быть, – крикнул Оуайн, – если только у вас довольно пищи. Я не спешу уходить. Посмотрим, насколько твой народ тебя любит, когда люди начнут голодать, когда будут умирать по твоей вине. Обдумай мои условия, – сказал он. – Завтра я вернусь в тот же час.

Он начал было разворачивать коня, а затем остановился.

– Ах да. У меня есть кое-что для тебя, дабы помочь тебе принять взвешенное решение.

Один из его людей отвязал от седла небольшой мешочек и вывалил наружу его содержимое.

По плитам покатилась отрубленная голова. Лицо было искажено болью и страхом, но его все равно можно было узнать.

Это был Гетин, владыка Бадана.

Глава 80. Кивэн

Сердито бранясь про себя, Кивэн отскребала копыта Молота от грязи – ловко проводила ножом по краю, отслаивая комья плотно утоптанной соломы и земли. Конюшни были пусты. Почти весь народ собрался на стенах и глазел на войско Оуайна, а кто не глазел – тот упражнялся на Рябиновом поле. Эта мысль вызвала новый поток ругательств, и она еще более рьяно заскребла по копыту.

С тех пор как под стены крепости пришел Оуайн, прошло две ночи, и Бренин объявил, что любой, кто должен высидеть Долгую ночь до дня середины зимы, сможет пройти испытание воина пораньше, чтобы потом присоединиться к битве против Оуайна. Под эти слова попадали почти все, кого она знала, включая Дата.

Дата, с которым она сражалась почти каждый день – и каждый день побеждала. Да и этого увальня, Фаррелла, который неповоротлив как зубр…

Она поморщилась, представив, как они все вместе играют в воинов, во взрослых. На ум пришло лицо Ронана с пузырящейся на губах ярко-алой кровью…

«Только вот это уже не игра», – подумала она.

Этого никто из них не понимал. Кроме Бана. Он тогда тоже был там, видел гибель Ронана и даже дрался. Внезапно она почувствовала прилив гордости и любви к брату, вспомнив, как смотрела на то, как он проходит испытание воина. Вспомнила потрясение, которое пережила, когда увидела испытание мечника, увидела, как он сражается с Галионом, и как ее постепенно наполняло тогда осознание, что она присутствует при чем-то особенном. Да и не она одна – подобное чувство читалось тогда на лицах у всех, кто был с нею рядом.

Дверь конюшни вдруг открылась, и она моргнула от резкого всплеска света, хлынувшего в полумрак. А силуэт, проступивший на фоне залитого солнцем неба, принадлежал ни много ни мало – самому Бренину. За ним виднелись Эвнис и его сын вместе с Эданой и Галионом.

– Я ищу Гара, – сказал Бренин. – Он здесь?

– Нет, милорд, – отвечала Кивэн. – Я думала, на выгонах.

– Нет, там его нет, – резко сказал Бренин.

– Тогда извините, я не знаю, где он, – пожала плечами Кивэн. По правде говоря, вот уже несколько дней как Гара было почти невозможно отыскать нигде – он появлялся только для того, чтобы выдать еще несколько поручений, а затем снова исчезал. Вообще, со дня воинского испытания Корбана он вел себя как-то странно – впрочем, как и мама: оба настаивали, чтобы она одевалась по-дорожному, словно для какой-то поездки куда-то, но куда и зачем – не сообщали. Конечно, с началом осады Оуайна все изменилось, но объяснений она так и не получила, Гар же пропадал где-то все дольше и чаще.

– Могу ли я вам чем-то помочь? – спросила Кивэн.