Злобный критик

Для отечественной фантастики "золотыми десятилетиями" рассказа стали 60-70-е года плюс самое начало 80-х. Специализированных журналов фантастики у нас не было вплоть до перестройки ("Искатель", разумеется, не в счет), зато свои Кемпбеллы в СССР были. Хотя имена их известны старшему поколению, с удовольствием перечислю некоторые из них - для читателей, рожденных в 80-е. Это Бэла Клюева (издательство "Молодая гвардия") и Нина Беркова ("Детская литература"), это Роман Подольный (журнал "Знание - сила"), Ольгерт Либкин ("Химия и жизнь"), Рэм Щербаков ("Энергия"), Виталий Бугров ("Уральский следопыт"). Фантастики в СССР выпускалось - особенно по сравнению с читательской тягой к этому жанру - до смешного мало; издательские серии, где могли бы выйти авторские книги, были все наперечет: "БСФ" - в "Молодой гвардии", "БПНФ" - в "Детской литературе", кое-что в "Знании" (уже с большими проблемами), кое-что в "Мысли" (здесь не все было в порядке с квалификацией редакторов), кое-что в северной столице (Лениздату дозволялось), кое-что на периферии советской империи (как, скажем, книги Владимира Михайлова в Риге).

Рассказ в те годы напечатать было легче, чем роман, но на пути к читателю краткие тексты, написанные по всем законам прозы (завязка, кульминация, развязка), проходили придирчивый отбор, качественную редактуру, оттачивались до блеска. В "молодогвардейском" альманахе "Фантастика" вплоть до середины 70-х дурные и конъюнктурные тексты были редкостью. Достойным был уровень публикаций в "НФ" той поры, "Мире приключений", лениздатовских сборниках. Благодаря достойному контексту даже те рассказы, к которым можно было предъявить стилистические претензии, выглядели прилично. Отечественные фантасты, еще не выпустив ни одной авторской книги, уже замечались фантастолюбами во всех концах страны. Братья Стругацкие, которые с середины 60-х смогли по-настоящему развернуться лишь в формате повести (или небольшого романа), были все-таки исключением из правила. Авторские книги советских фантастов в трех случаях из четырех оказывались сборниками рассказов, притом замечательными. Достаточно назвать "Чудеса в Гусляре" Кира Булычева, "Проверку на разумность" Дмитрия Биленкина, "Случится же с человеком такое!" Виктора Колупаева, "Аксиомы волшебной палочки" Владимира Григорьева, "Тревожных симптомов нет" Ильи Варшавского... в список можно включить многие книги из тогдашней "Библиотеки советской фантастики".

Не оказывались в безвестности хорошие рассказы, даже если они не попадали в альманахи и оставались только в подшивках научно-популярных журналов. Виталий Бугров, скорбно назвав одну из своих библиографических работ "Погребенные в периодике", сгустил краски: в СССР слава могла настигнуть автора, напечатавшего всего пару-тройку отличных новелл в "тонком" журнале. Борис Штерн, например, напечатав в "Химии и жизни" рассказы "Чья планета?" и "Сумасшедший король", обрел высокий статус профи задолго до того, как в Киеве вышла его первая авторская книга. Ныне популярный Виктор Пелевин был замечен и отмечен сразу же после того, как в том же издании увидел свет его рассказ "Затворник и Шестипалый". Вячеслав Рыбаков, Владимир Покровский, Борис Руденко - все они, как мы помним, начинали с периодики...

Увы, все в прошлом. В начале 90-х годов, когда российские издатели алчно требовали крупных форм (даже Борису Штерну, рассказчику милостию Божией, пришлось вымучивать неподъемного "Эфиопа"), фантастический рассказ в нашей стране умер. На рубеже столетий малую форму попытались реанимировать: журнал "Если" потеснил переводных авторов, дав больше площади соотечественникам; в "АСТ" решили подхватить знамя альманаха "Фантастика", выпавшее из "молодогвардейских" рук в 1991 году. Но поздно. Медики знают, что если с реанимацией запоздать, изменения в мозгу, лишенном кислорода, станут необратимыми. Примерно то же случилось с "малой формой": старые добрые навыки оказались, по преимуществу, утраченными, новых не народилось. Романисты не смогли ужаться обратно, путь из котлеты обратно в фарш невозможен в принципе.

Деструктивную роль сыграли и сетевые конкурсы - пресловутая "Рваная грелка" (в рамках которой процесс сочинения рассказов обретал вид спортивных состязаний) сгенерировала столько несусветного мусора, что никто не сможет найти в нем жемчужные зерна - даже если они потенциально там и присутствуют. Прибавьте к этому редактуру, стремящуюся к нулю, эстетическую глухоту составителей, примат скорости и темы над стройностью и качеством.

"Я боюсь, что у русской литературы одно только будущее - ее прошлое", - писал в 1921 году Евгений Замятин. Замените "русскую литературу" на "фантастический рассказ", и вы получите неутешительный диагноз. Возможно, лет через сто из груды шлака проклюнутся живые ростки, а пока лично я постараюсь современные рассказы больше не читать. Лучше уж перечитаю старые.

ЧТО Я ЛЮБЛЮ И ЧЕГО НЕ ЛЮБЛЮ