Злобный критик

40 лет назад Клиффорд Саймак написал один из своих лучших романов - "Заповедник гоблинов", Роберт Шекли - роман "Координаты Чудес", а Север Гансовский - рассказ "Демон истории". Первое из названных произведений оказалось для большинства советских читателей и первой переведенной на русский книгой fantasy - при том, что вся история с участием дракона, гоблинов, баньши и духа Вильяма ненашего Шекспира была нанизана на прочную научно-фантастическую ось (нуль-транспортировка, инопланетный "колесник", искусственная планета, доверху набита знаниями и т.п.). Саймак продемонстрировал редкостную свободу игры с разнообразными сущностями и лукавого приведения к общему знаменателю разножанровых понятий и явлений. Шекли с еще большей раскованностью (порой граничащей с безбашенным абсурдизмом) предложил читателю свою версию "роуд-муви" - с поправкой на возможность перемещения между мирами. Перепрыгивая с одной Земли на другую, вечный странник Кармоди (по сути, выездная модель американской Алисы в царстве непрерывных чудес по десять центов за штуку), не имел ни права, ни желания задержаться где-нибудь надолго. Пластичная, яркая, сумасшедшая вариация действительности, где каждый второй мог оказаться Болванщиком, а каждый первый - Мартовским Зайцем, заслуживала бы ярлык Искаженного Мира - кабы мир реальный не был еще более безумен... Наш Север Гансовский тоже поменял координаты реальности, сочинив первый для советской фантастики альтернативно-исторический сюжет. Немецкий диктатор Юрген Астор был убит, и на смену ему пришел Гитлер, а когда Гитлер был убит (в романе Стивена Фрая "Как творить историю"), пустующую нишу заняла такая же сволочь, и ситуация могла повторяться и повторяться в дурной бесконечности. Вывод фантаста печален: главный урок прошлого - неумение извлечь уроков. Сколько бы бабочек ни раздавили хронопутешественники в Юрском периоде, человечеству придется пройти - пусть и с разными вариациями - все тот же скорбный путь, набив столько шишек, сколько на роду написано.

30 лет был создан роман Кира Булычева "Сто лет тому вперед" - книга о, быть может, не самом ярком, но наверняка о самом известном приключении Алисы Селезневой. Популярность книге обеспечило ТВ, а именно сериал "Девочка из будущего" с участием объекта безответной влюбленности сотен тысяч тинейджеров середины 80-х Наташи Гусевой. При чтении этой книги сегодня испытываешь щемящую ностальгическую грусть: такого искренне-безоблачного будущего нам теперь никто уже не рискнет предсказать. Даже если прекрасное далеко и не будет, согласно песне, к нам жестоко, оно и через семьдесят, и через сто семьдесят лет едва ли будет таким, как у Булычева. Пусть даже прилетят из космоса пираты, а ученые изобретут миелофон, - булычевская сказка все равно не сделается былью. Мы пойдем дальше - но пройдем мимо.

БОДАЛИСЬ ДУБОЧКИ С ЗЕРКАЛОМ

Для кого существует критика вообще и критика фантастики, в частности? Казалось бы, ответ прост и в силу этого очевиден.В первую очередь, для обычного читателя-любителя, которому читатели-профи (с филологическим образованием или без) должны вдум-

чиво и популярно, с цитатами из современников и грамотными отсылками к нетленной классике жанра, объяснить, какие книжки сегодня стоит читать, к каким отнестись с сомнением и опаской, а на какие лучше не тратить силы, время и деньги.

Во вторую очередь, потребителями критических выступлений должны быть сами творцы фантастических миров, готовые посмотреть со стороны на свои свежевыпущенные сочинения, задуматься, остановиться, оглянуться, обрадоваться (или огорчиться) и, возможно, сделать выводы, необходимые для собственного будущего.

Третьей фокус-группой - хотя, возможно, первейшей по значимости - ценителей мудрого критического слова должны, по идее, быть издатели. Они могли бы хотя бы изредка спускаться с сияющих вершин бизнес-технологий на грешную землю и сверять свои ощущения с мнениями знающих людей, а в каких-то случаях и (чем черт не шутит!) корректировать после этого издательские планы...

Все это, однако, только сухая теория. Российская практика решительно не желает ей соответствовать. На практике рядовой читатель en masse в критические разделы даже специализированных фант-изданий заглядывает редко, доверяясь либо своим вкусам, либо фамилии автора, либо названию серии, либо названию книжки, либо рисунку на обложке. (Популярность, например, фантаста А. Белянина проистекает именно из трех последних условий; многие российские читатели из глубинки и по сей день путают его с А. Беляевым, воображая, будто автор "Человека-амфибии" благополучно жив, отрастил казацкие усы и при этом отчаянно шуткует...)