Злой человек

Они произносили слова с умными лицами, в которых застряли их сожаления и рукопожатия. Они знали, как говорить, быть добрыми, звучать ласково. Они прихватили с собой черную одежду и печальные лица. Они пьют его горе и вновь говорят о пустой, никчёмной жизни, в которой ничего не происходит, кроме медленного умирания.

Старость.

Да.

Он чувствовал возраст.

И то, как кожа на лице вот-вот треснет от сожалений. В гробу лежал манекен с опухшим лицом. Земля была горяча: пыль в руке. Когда он бросил горсть в могилу, пыль понеслась вместе с ветром куда-то за горизонт через пустыню, что недавно была океаном.

Останки города валяются у подножия гор, скатываясь вниз к побережью. Улицы, машины, камни и кости. Все мертво, ни стонов, ни криков, лишь шорохи. Ветер играет пылью и пеплом, блуждая среди руин.

В небо уходит Владивосток кокой-то там номер. Яркая точка движется в бездну, пробиваясь сквозь атмосферу планеты. Она несет в себе миллионы людей, которые покидают свой дом навсегда. От них ничего не осталось. Они чучела. Нечто без формы, тени без цвета, мышцы без силы, жест без движенья.

Он все испортил.

Этот тоже никуда не долетит.

Набегает волна. Убегает обратно. Пена сползает с песка. Оставляет его одного. Как отец и как мать. Хочется не рождаться. Никогда не чувствовать боль, знать, что ты обречен быть сам по себе.

Он не желает людям добра.

Пусть сгорят в потоке слепящего белого света.

Ветер приносит запах пожара. Маршевый двигатель полыхает огнем. Он сжигает всю отмель. Небо до самого горизонта пылает осколками фюзеляжа. Они падают на пляж, поднимая огромные волны песка.

Высоко в сером небе, на самом краю черной бездны Владивосток номер какой-то там отклоняется вправо и вдруг разлетается на куски. Взрыв происходит без звука и похож на салют в новогоднюю ночь. Куски последней надежды падают в океан.

Вода начинает гореть.

Солнце гаснет на дне, оставляя после себя красный цвет.

Как разлитая кровь, он въедается в мир.

Иван приходит в себя.

Мертвецы на полу тянут к нему бледные руки. Кожа и кости. Трупные пятна. Иван озирается по сторонам. Все комнаты закрыты, коридоры темны, окна заколочены ставнями. Здесь нет выхода и нет входа. Морок никогда не отпустит.

Иван бросается к входной двери. Старая, поржавевшая ручка едва поддается. Ему приходится надавить со всей силы, чтобы щелкнул замок, но на пороге он замирает и не решается сделать шаг.

Кто-то хватает Ивана за руку и тянет обратно.

В полумраке Михаил выглядит старым. Одежда на нем вся обвисла. Его глаза движутся то вправо, то влево, будто ловят призрака по углам. Он держит в руке упаковку лекарства. Двадцать таблеток рисперидона.

– Выпьешь?

– Мне кажется, я плохой человек.

– Перед самым входом в ад можно встретить людей, которые провели скучную жизнь – не делали ни зла, ни добра, – говорит Михаил, – Слышишь, как стены скрипят?

– Скоро все рухнет.

– Нет. Это вечные муки.

– Какое страшное место.

– Еще бы. Мы здесь будто во сне.

– Так бывает от рисперидона.