Злой человек

Иван кивает в сторону мертвецов:

– Зачем тебе это?

– Кто-то должен им помогать.

– На тебя не похоже.

– Много ты во мне понимаешь.

– Эти люди мертвы?

– Бывает упыри просыпаются. Пустые оболочки с глазами, но без них. Слышат, но не слушают, смотрят, но не видят. Настоящие зомби. Здесь им нечего делать. В этом мире, городе, реальности, мороке. Пустоте. Называй имитацию, как угодно. Только сон имеет значение. Только в нем есть некая тайна, способная все объяснить.

– Тебе тоже снятся кошмары?

– Иногда я вижу себя на морском берегу.

Он берет с полки Радость-17.

– Я бы мог убить их, а потом просто уйти. Так выглядит милосердие для заключенных в тюрьме с пожизненным сроком. Они не живут. Серые будни повторяются друг за другом, как пули в обойме пистолета, которым они рано или поздно вышибут себе мозг. День за днем. Ночь за ночью. Годам к тридцати большинство людей подыхает от скуки, потому что город не может ничего предложить, кроме шмоток, жратвы, секса и наркоты. И вдруг я говорю им, что где-то там в моем сне, среди воспоминаний о прошлом можно встретиться с Богом. Достаточно просто поверить. Оплатить Радость-17, может быть помолиться, исповедаться за грехи и подключиться к моему Откровению. Вот Я рядом с вами – человек на морском берегу. Рядом со мной все ВЫ – человек на морском берегу. Нужно уснуть, чтобы проснуться. Все не напрасно. В жизни есть некий смысл. Тайна, которая лучше, чем шмотки, жратва, секс и наркота. Познав её, становишься просветленным. Каждый сможет осознать природу реальности. Полностью. Целиком. Все следы неведения исчезнут, все завесы будут уничтожены. Полное просветление, которое означает окончание круга перерождений.

– Ты звучишь, как священник.

– Посмотри на их лица, – Михаил обводит комнату взглядом, – они ведь похожи. Молодые и выглядят, также как мы. Что-то общее в каждом из нас. В тебе и во мне, и в других, – Михаил кивает в сторону своих домашних животных.

– Ты в это веришь?

Михаил молчит.

– Твой дом, словно кладбище во дворе местной церкви. Осталось придумать обряды для совместных молитв.

Михаил допивает остатки водки и осторожно ставит чашку на стол, будто кто-то здесь может проснуться от случайного стука.

– Моя предыдущая оболочка – говорит Михаил, – набила себе чуть выше лодыжки: "БОГ ПРОСТИТ", а у меня, – он подворачивает штанину на правой ноге и сует Ивану под нос затертую надпись: "ЛЖЕЦЫ ПРОЦВЕТАЮТ".

– Это должно мне помочь?

Михаил пожимает плечами.

– Когда меняешь оболочку, то хочешь оставить все в прошлом. Хочется начать новую жизнь. Забыть все ошибки. Но это тоже ошибка.

– Я слишком пьян, чтобы такое понять.

– Увы, я не могу объяснить. Ты должен увидеть все сам. Пережить в себе человека на морском берегу. Поверить.

– У тебя кризис среднего возраста.

– Ага. Депрессия. Опустошенность. Я ставил себе этот диагноз не раз. Но знаешь, ведь настоящая жалость к себе – это взять и смириться с тем, что все вокруг гребанный цирк.

Михаил протягивает Ивану Радость-17.

Его губы растянуты в полуулыбке. Он одержим. Еще больше, чем город и океан.

За окном ездят автомобили, внутри дома, заползая на девятый этаж, скрипит лифт. Всюду неясные тени, шорохи скрипы. Шепотки-разговоры. Чужие, навязчивые голоса.

Соседи за стеной смотрят новости на весь звук.

Телевизор говорит:

ДВАДЦАТЬ ПЯТЬ ТРУПОВ. ДВЕСТИ ПЯТЬДЕСЯТ ПОГИБШИХ. ТРОЕ ЧЕЛОВЕК ПРОПАЛИ БЕЗ ВЕСТИ. УБИТЫ ПЯТЕРО МУЖЧИН. ЖЕНЩИНА СБИТА НАСМЕРТЬ.

etc.

– БОГ ХОЧЕТ НАС УНИЧТОЖИТЬ. МЫ СТАЛИ РАСОЙ СОЗЕРЦАТЕЛЕЙ.

Что-то присутствует рядом. Его облик искажен тенью и красным светом, который Радость-17 бросает на мебель, пробуждаясь из режима ожидания. Безумие передается по воздуху, будто простуда. Стены становятся ближе, потолок нависает над головой. Тень скрывает окна и двери. Больше нет выхода и нет входа.

Михаил подключает прибор с помощью силиконовых электродов, которые крепит Ивану на голову и грудь. Пластины грязные и потертые. Они пахнут другими людьми. Соединительный кабель весь в заплатах и новых спайках.

– Хватит. Убери эту штуку.

– Теперь слишком поздно. Ты не можешь начать все сначала. Без чувства вины, будто ребенок. Тебе нужно спасение. Окончательное избавление от зла и страданий. Ты устал. Все они уже пытались провернуть с тобой этот фокус: превратить в кого-то еще. Сначала Владивосток номер 5, затем врачи в больнице, Лина, а теперь я покажу тебе правду.

Михаил медленно, как сомнамбула, садится в кресло. Его руки дрожат. На лице выступил пот.

Иван закрывает глаза и ждет. Он готовится увидеть кошмар и делает несколько глубоких вдохов и выдохов, как перед погружением на глубину.

– Сны нереальны. Есть только здесь и сейчас.

Михаил говорит:

– И вот, завеса раздралась надвое, сверху донизу; и земля потряслась; и камни расселись; и гробы отверзлись; и многие тела усопших воскресли.

И ничего.

Какое-то время он слушал людей.