Злой лев

— Людям мерещатся странные чужаки. — согласился другой командир. — Мы посылаем туда разъезд, но не находим никого. Даже следов на земле.

— Все это очень странно, — кивнул третий командир. — Мне вообще кажется, что где-то в поле рядом с нами еще одна армия…

Иоанн промолчал, не став комментировать.

Но так-то ему стало страшно.

Очень страшно.

Потому как на мгновение показалось, что это какой-то особенный туман и, войдя в него, они выйдут где-нибудь в XXI веке. Столкнутся с маневрами каких-нибудь исторических реконструкторов и просто сгубят сотни, а то и тысячи невинных людей. На эти мысли его натолкнули слова гусар. Он то слышал о том, что хорошо известный Sirв свое время силами виленцев отбивался от омона. И слышать эти слова тут было страшно… очень страшно…

Но вот — лагерь.

Король с огромным трудом преодолел желание в последний момент прекратить атаку. Мало ли, там не враг? Но сдержался. И пехота под звуки флейт с барабанами пошла в решительный натиск, достаточно легко опрокинув те корзины с землей и прочие легкие укрепления на границе лагеря, что там возвели. Держа при этом направление удара на самые большие и красивые палатки, которые располагались в, казалось бы, наиболее безопасном месте — самой западной части укрепленного лагеря.

Фридрих, как и большая часть командования армии оказались не готовы к такому повороту событий. И спасались из своих палаток кто в чем. А вот швейцарцы молодцы. Предсказуемо. Их командир находился с ними, наплевав на солидарность с другим командном составом. Так что, когда началась стрельба и вся эта возня на западе лагеря, он поднял своих молодцов, построил и повел в атаку.

И уже минут через десять, когда осторожно продвигающаяся русская пехота достигла больших палаток да шатров и порушила их, они заметили серьезного противника.

— Баталия!

— Швиссы!

Раздались возгласы.

Прозвучали отрывистые команды. И пехотинцы открыли огонь из аркебуз на пределе своей скорострельности.

Залп. Залп. Залп.

Пули Нейслера летели далеко и хорошо, охотно пожиная людей в плотном строю швейцарской баталии. Но тех это совсем не смущало. Они перли вперед с упорством бульдога. Приблизившись уже совсем опасно.

И тут…

Прозвучал отход.

Проинструктированные бойцы развернулись и дали ходу бегом из лагеря. Так как вступать в ближний бой со швейцарцами не было в планах.

Выбегали из лагеря.

И строились. Благо, что там загодя поставили бойцов с резервными значками подразделений. Что позволяло в известной степени избежать путаницы. Строились в оппозицию — часть по левую руку от обрушенного участка укрепленной стены, часть по правую. На удалении шагов в сто пятьдесят от этого пролома.

Швейцарцы продолжали наступать.

Заметив, что русские не сбежали, они с новой решительностью пошли в атаку. И только оказались в створе пролома, как громко прозвучала команда и мгновение спустя из уже изрядно потрепанного утром тумана ударили пушки. 6-фунтовые, полковые. Ядрами. Все. Так как Иоанн из сосредоточил их здесь единой батареей, помня о заветах Наполеона концентрировать огонь артиллерии.

Их толком было не видно в трехстах или около того метрах впереди. Поэтому они оказались полным сюрпризом для швейцарцев.

Но они продолжили атаку…

Пробиваясь через удивительно частую стрельбу 6-фунтовых пушек, оставляющих в их баталии натуральные кровавые просеки. А артиллеристы старались за совесть выдавая по четыре выстрела в минуту и даже чуть больше. Что было вполне реально из-за увязанного в единый выстрел картуза с порохом и ядра. Считай — унитарный выстрел, разве что инициировать его ттебовалось фитилем. Но это мелочи.

Вот швейцарцы вышли к кромке сломанных легких укреплений. Вышли в поле за них. И получили с флангов беглый огонь из аркебуз. Еще минуту по инерции баталия пыталась продвинуться вперед, неся ужасающие потери. Пока вновь не ударили 6-фунтовые пушки, молчавшие предыдущие пару минут. Их на лямках расчеты подкатили ближе. Что позволило им угостить швейцарскую пехоту тяжелой картечью, уложенной в жестяные короба. Большим, мощным залпом от которого в швиссах что-то сломалось…

Они пошли волной и стали отходить, стараясь укрыться за оставшимися укреплениями. Расползаясь, так как их строй распался.

Повисла пауза.

Король думал.

Соваться в лагерь пехотой он пока не хотел. «Собачья свалка» была слишком очевидным итогом такого приказа. Поэтому Иоанн скомандовал выдвигать полк 12-фунтовых пушек, чтобы немного поутюжить лагерь и шугануть там всех.

Но активно действовал не только он.

Максимилиан Габсбург, сын Фридриха, успел за время драки у шатров облачиться в доспехи и собрав кулак из не растерявшихся рыцарей, повести их в бой. Аккуратно на тот самый полк 12-фунтовых пушек, явственно осознав угрозу, исходящую от него.

Король эти движения заметил.

И выпустил против германских рыцарей свою кавалерию.