Зловещий лабиринт

– Это я, командир, – доложил запыхавшийся Садовский, съезжая в овраг. Он уже добыл себе свеженький немецкий автомат. – На обочине машина, а в ней еще один фриц. Вернее, был, мы с ним потолковали. Воспользуемся пикапом, товарищ майор? Смелость города берет.

– Прыткие вы ребята, – вздохнул Дымов. – Только с мозгами у вас не всегда все в порядке.

Оперативная группа вошла в Лиепаю в девять утра – с северных предместий. Остались в прошлом эффектный поджог фургона (полюбоваться не смогли, бежали без оглядки), помывка в ручье, приведение себя в порядок. «Вот сейчас у вас и начнется, товарищи офицеры, настоящая проверка на пригодность», – подумал Дымов. Вид у «группы товарищей» из СС был умеренно-бравый. Униформа потеряла вид, но сидела неплохо. Автоматы с откидными прикладами висели за плечами. Лица потемнели от усталости и тягот воинской службы, блестела щетина – пока еще терпимая. Подняли головы, расправили плечи. Возглавлял процессию гауптштурмфюрер с холодком в глазах, за ним следовал, отставая на полкорпуса, внушительного вида обер-лейтенант с каменным лицом. Замыкали шествие молодые обер-шарфюреры (фельдфебели, по классификации вермахта). У Мишки Балабанова перебинтованная рука висела на перевязи. Парень был бледен, но сохранял «гусарскую» стать. Не хватало крови, просачивающейся сквозь бинты, что усилило бы образ раненого. Пушкарь прихрамывал, закусив губу – бедняге явно досталось от врагов рейха. В город вошли беспрепятственно.

На КПП вблизи разрушенной фермы жандарм с бляхой бегло осмотрел документы, смерил взглядом людей и сочувственно покачал головой. На вопрос, что случилось и куда направляются офицеры, Влад ответил без запинки: группа следует из Вентспилса, вчера машину подорвали партизаны, но нападение отбили, уничтожив пятерых преступников. Все присутствующие получили контузию, а у обер-шарфюрера Шольца осколок гранаты задел предплечье, госпитализация не требуется. Отдел специальной разведки 6-го армейского корпуса выполняет особое задание (что было, в принципе, правдой), и понятно, что раскрыть первому встречному военную тайну гауптштурмфюрер не собирается. Если есть желание, жандарм может связаться с управлением службы безопасности в Вентспилсе, а конкретно – со штандартенфюрером СС фон Кальбергом. Обзаводиться дополнительной головной болью жандарм не пожелал, вернул документы и отдал честь.

План Лиепаи в памяти изрядно поблек, но пока не исчез. Главным стратегическим объектом считался порт. Сам город впечатления не производил. До войны в нем проживало около 25 тысяч жителей. Дымов вел свою команду мимо опрятных серых зданий, в архитектуре которых преобладала готика. Прошли мимо старинной католической церкви с пристроенной базиликой. У многих зданий обвалилась кладка, на стенах были следы обстрелов. В отдельных домах зияли пустые окна. Мусор давно вывезли, но все говорило о том, что раньше здесь шли тяжелые бои. Восстанавливать город немцы не спешили – а сейчас и вовсе в том отпала нужда. Почти четыре года назад, 22 июня 41-го года, Лиепая подверглась сокрушительному удару. Гитлеровские дивизии наступали из Восточной Пруссии. Краснофлотцы и советские пехотинцы бились целую неделю, защищая город – по меркам 41-го года это было невероятно. Немцам спутали все планы, наступление застопорилось, пришлось подтягивать резервы и вооружение. Приближался час расплаты – в запасе у оккупантов оставались считаные дни. Город советские войска практически не бомбили – население и жилые кварталы старались сохранить. Авиаударам подвергался порт, но и там интенсивность воздушных атак была незначительной. Работала ПВО, на артобстрелы с советской стороны отвечали немецкие батареи. Гражданское сопротивление в Лиепае было незначительное. За четыре года гестапо основательно подчистило подпольные ячейки. И стоило посмотреть в глаза суровой правде: местное население без особого восторга ждало большевиков…

Группа не вызывала подозрения. Проверок больше не было. Город жил прифронтовой жизнью. В порту периодически что-то взрывалось. По улицам сновали патрули, главные дороги запрудили грузовики с военными грузами. Но в стороне от центральных улиц было тихо. Город вымер, граждане без причины на улицу не выходили. Как ни странно, работало открытое кафе. Завидев группу, мужчина в фартуке сделал испуганное лицо, попятился и пропал в недрах заведения. Система общепита отчасти функционировала. Офицеры уселись за столик, Влад извлек из кармана пачку выданных «на жизнь» рейхсмарок.

Работник заведения решил вернуться, раскрыл меню и сообщил с картонной улыбкой, что рад видеть в своем заведении столь почтенную публику. Чего изволят господа офицеры?

– Боевые триста граммов будут? – пробормотал Пушкарь, когда служитель скрылся в здании.

Хрюкнул Мишка, но, вспомнив, где находится, сделал каменное лицо.

– Разговорчики, – пробормотал Дымов. – Просьба шутить и ругаться только по-немецки, других языков мы не знаем. Едим и уходим.