Злые вихри

На Страстной Нина вмст съ Марьей Эрастовной говла во Владимірской церкви, но была недовольна своимъ говніемъ, никакъ не могла поднять себя и удержать на высот должнаго настроенія, уже знакомаго ей по прежнимъ годамъ. Къ Свтлой заутрени ей попасть не удалось, такъ какъ Марья Эрастовна во время говнія простудилась, а кром нея не съ кмъ было отправиться въ церковь.

Но вотъ настали эти теплые весенніе дни, и Нина пришла въ новое настроеніе, сказавшееся прежде всего тмъ, что она увидала во сн Аникева и стала о немъ думать.

До сихъ поръ она ни о комъ особенно не думала, не думала и о немъ. Теперь же ей очень захотлось его видть.

Что онъ о ней думаетъ... Сколько времени прошло! Она общала написать ему и не писала. Теперь, именно теперь, необходимо съ нимъ увидаться, поговорить. Вдь, все ужъ совершилось, и у нея накопилось многое, что она хотла бы сказать ему. Да и спросить его ей тоже нужно о многомъ.

А вдругъ его нтъ въ Петербург? Вс разъзжаются... Что если онъ ухалъ и совсмъ не вернется? Что если онъ столкнулся съ нею въ жизни только на одинъ мигъ, и дороги ихъ разошлись навсегда!

Нина, дойдя до этой мысли, испугалась и даже вся похолодла. Вотъ она о немъ не думала, какъ будто совсмъ позабыла его, но, вспомнивъ, почувствовала, что онъ такъ же нуженъ ей посл всего, что случилось, даже еще нужне.

И вмст съ этимъ вспомнила она свое впечатлніе, вынесенное отъ него. Она ршительно и смло говорила себ, что и она ему точно такъ же нужна. Нтъ, она недаромъ его встртила, недаромъ была у него, она должна, должна его видть...

-- Тетя,-- сказала она за обдомъ Марь Эрастовн:-- вы помните, что я вамъ говорила объ Аникев?

-- Помню, въ чемъ же дло?

-- Я хочу его видть...

Марья Эрастовна подняла брови.

-- На всякое хотнье есть терпнье -- это разъ, а во-вторыхъ, гд же ты это собираешься съ нимъ встртиться? Что ты побжала къ этому господину въ забвеніи чувствъ -- это я еще, хоть и съ трудомъ, но все-таки понять могу. Теперь же ты, надюсь, вышла изъ забвенія чувствъ, можешь понимать свои поступки, и нечего мн объяснять теб, что бгать по мужскимъ холостымъ квартирамъ -- невозможно.

-- Я это понимаю, тетя, а потому прямо прошу васъ позволить мн написать ему и пригласить его сюда, къ вамъ.

Марья Эрастовна поморщилась.

-- «Ма кузина», ты мн совсмъ не нравишься. Ты затяла пустое!-- боле серьезно, чмъ шутливо сказала она.

И Нина почувствовала, что наткнулась на серьезное препятствіе. Но она не смутилась и заговорила очень спокойно:

-- Тетя, милая моя, я вижу, что намъ разъ навсегда надо ршить кое-что важное. Я васъ очень люблю и люблю все больше и больше... это правда!.. Я такъ рада, что вамъ нравлюсь и что вы взяли меня къ себ. Я поду съ вами, куда хотите... и въ деревню, и за границу... куда хотите, мн все равно... Но я могу жить съ вами только въ одномъ случа...

-- Ну-съ -- неопредленно спросила Марья Эрастовна.

-- Если вы будете доврять мн... совсмъ, совсмъ доврять и оставите меня свободной... Если же вы думаете, что я, вотъ теперь, когда здорова, и когда меня никто не мучаетъ, и, не проклинаетъ, могу, сдлать что-нибудь дурное и гадкое, тогда я не могу у васъ жить...

-- Видишь ли, «ма кузина», если бъ я считала тебя дурной и гадкой, то ты теперь не сидла бы передо мною, и мы бы съ тобой не говорили,-- остановила ее Марья Эрастовна.-- Но ты забываешь, что ты еще почти дитя, хотя и начиталась и надумалась немало. Ты можешь не хотть ничего дурного, а все-таки сдлать это дурное по непониманію... Подожди, поживи, стань сначала взрослой...

-- Тетя, Аникевъ порядочный, благовоспитанный человкъ, человкъ съ удивительнымъ, чуднымъ талантомъ... увряю васъ, и врьте мн... Когда вы его увидите, вы сами скажете, что знакомство съ нимъ ни для кого на свт не можетъ быть дурнымъ дломъ. Я не могу, жить, не имя знакомыхъ, или знакомясь съ такими людьми, которые мн не интересны...

-- Да ты влюблена въ него что ли!-- перебила ее Марья Эрастовна, пристально глядя ей въ глаза.

Нина спокойно выдержала этотъ взглядъ, и у нея вырвалось:

-- Богъ съ вами, тетя! И ради Бога не говорите мн никогда о влюбленности, это такая гадость!..

Ея живое лицо выразило, настоящее отвращеніе.

-- Вотъ какъ!-- произнесла Марья Эрастовна.-- Такъ для чего же онъ теб нуженъ? Заговоръ у васъ съ нимъ что ли какой? Что за тайна?..

-- Когда вы увидите его, такъ и узнаете эту тайну,-- отвтила Нина:-- умоляю васъ, будьте такъ милы, позвольте мн написать ему и пригласить его. Я ничего не хочу длать тайкомъ отъ васъ, но мн необходимо его видть. Если его нтъ въ Петербург, если онъ ухалъ, я просто приду въ отчаяніе... Ну, тетя, тетя... добренькая, позвольте!..

-- А коли не позволю?!

-- Тогда я все же напишу ему и назначу свиданіе на улиц,-- серьезно и ршительно отвтила Нина.

Марья Эрастовна подумала, качнула головою и разршила.

-- Пиши, посмотрю, что за птица... И завтра, и посл-завтра вечеромъ я дома, а днемъ занята... Такъ ужъ пусть прямо вечеромъ.

Нина, какъ ребенокъ, прыгнула со своего стула и стала обнимать и громко цловать Марью Эрастовну.

Но та была не въ дух.

XVI.