Злые вихри

-- Жизнь не бальная зала и не поэзія, la vie est toujours la vie -- глубокомысленно замтила Варвара Егоровна.-- Безъ ночныхъ кофточекъ можно только простуду схватить -- и ничего больше!

-- Вотъ это самое и я ему говорила, хоть и была еще тогда совсмъ двчонкой... Я ему говорила: я теб жена, а не танцовщица!... Вдь, не могла же я въ самомъ дл стснять себя съ утра и до вечера у себя въ дом, играть вчно роль куртизанки... Аспазіи какой-то, чтобы ему нравиться. Я никогда ни на одного мужчину не взглянула; но это, кажется, ему было не по вкусу. «Если не для меня, такъ хоть для другихъ будь привлекательна, будь женщиной!» Такъ и говорилъ...

-- C'est un monstre de perversit'e! Чудовище!-- въ негодованіи взвизгнула madame Бубеньева.

-- И двухъ лтъ не прошло посл нашей свадьбы, какъ онъ сталъ все чаще и чаще объявлять мн, что я «оскорбляю его эстетическое чувство». Я, говоритъ, не могу жить безъ красоты и гармоніи... Какъ вамъ это покажется! вдь, поврить трудно!

-- Dieu Sait quoi!

Варвара Егоровна пожала плечами и фыркнула своимъ совинымъ носикомъ.

-- Ну, скоро и стала я замчать, что онъ ищетъ эту свою красоту и гармонію... сначала, конечно, мучилась, оскорблялась, унижалась до ревности, объяснялась съ нимъ, плакала, больная лежала, а потомъ ужъ и рукой махнула. Я слышала, онъ обвинялъ меня въ томъ, что я рдко дома бывала... Прежде я любила и музыку, и пніе; но, вдь, всему есть предлъ, онъ до одуренія меня довелъ своею музыкой, своимъ пніемъ, своею этою артистичностью и поэзіей! Дуры всякія, въ него влюбленныя, появляться стали, а онъ все браковалъ: не то, говоритъ не то! Каково же было все это выносить порядочной женщин!

-- А, вдь, у васъ весело бывало!-- неожиданно для самой себя воскликнула Варвара Егоровна, очевидно вспомнивъ что-то пріятное.

-- Можетъ, кому и было весело, только не мн. Вс веселились, а я хлопотала и видла, что мы живемъ не по средствамъ. Къ тому же, я терпть не могу этого вчнаго цыганскаго табора, этой безалаберщины, шума. И чего, чего стоили вс эти обды, да ужины! А дла -- хуже, да хуже! Со службой ничего не вышло. Вдругъ -- полное разочарованіе! Все надоло, все невыносимо, скоре въ деревню, въ Снжково. Это въ феврал-то, въ глушь! Для меня, вы знаете, хуже деревни быть ничего не можетъ. Мн надо очень, очень мало; но безъ Петербурга я жить не могу. Отправился одинъ; я сократила расходы... Прізжаю въ Снжково въ конц мая. Онъ неузнаваемъ, загорлъ, глаза блестятъ... Такъ сразу и встртилъ: кузина, кузина, Алина, Алина! Какая еще тамъ кузина проявилась! Никогда о ней и слуху не было, седьмая вода на кисел...

-- Да разв же вы ее прежде не знали?

-- И во сн не снилась... maman никогда ни слова... Въ Харьков он жили... отецъ, Лукановъ, служилъ тамъ, предсдателемъ что ли какой-то палаты. Умеръ, жить нечмъ, двчонка эта съ больною матерью поневол и перехала въ деревню, совсмъ маленькое у нихъ имньице, въ пяти верстахъ отъ Снжкова...

-- Что-жъ, вы такъ сразу и замтили?

-- Онъ и не скрывался! тотчасъ же отрекомендовалъ свою красавицу... Отъ нея не отходитъ, такъ и стъ ее глазами, вс дни тамъ, въ ихъ старомъ гниломъ домишк пропадаетъ. А потомъ вдругъ пришелъ -- и прямо:

-- Lydie, я не могу молчать, я люблю ее безумно, фатально, длай что знаешь...

-- Что-жъ вы ему на это? Вдь, вы никогда, никогда такъ подробно объ этомъ мн не разсказывали,-- съ жаднымъ интересомъ спрашивала madame Бубеньева.

-- Разв мн пріятно вспомнить объ этихъ гадостяхъ!-- съ большимъ достоинствомъ произнесла Лидія Андреевна. Я отстранилась, я не хотла ничего видть, ничего знать. Я въ начал августа взяла Соню съ гувернанткой и вернулась въ Петербургъ. Что-жъ другое я могла сдлать?

-- Еще бы! О, моя бдная!-- съ нкоторымъ разочарованіемъ протянула «совушка», хлопая глазами.-- Mais enfin, ну, скажите мн, я никому... если хотите, да и какая же тутъ тайна?.. Было между ними что-нибудь...

-- Это ужъ надо спросить у ея умнаго и красиваго князя, за котораго она выскочила... какъ она такое смастерила -- удивительно! Но, вдь, у меня свои глаза, и я имъ врю...-- съ гадливою гримасой медленно проговорила Лидія Андреевна.

-- Я такъ всмъ и говорила... Михаилъ Александровичъ былъ тогда, предъ ея свадьбой и посл, ужасенъ... я помню!

-- Да, я помню это, конечно, лучше чмъ вы... Я все на себ вынесла... цлыхъ полтора года! Никакія влюбленныя въ него психопатки его не развлекали. Только все же отошло, перемололось, кончилъ онъ свой трауръ по Алин и опять началъ искать «красоту и гармонію». Ну, и нашелъ, наконецъ, психопатку, бросилъ меня и Соню, скрылся со своею «артисткой» за границу, а тамъ, кажется, очень скоро она его самого бросила...

-- Фуроръ теперь она здсь производитъ. Вы были на ея послднемъ концерт?

Лидія Андреевна только посмотрла съ удивленіемъ на «совушку», дернула плечомъ и даже ничего ей не отвтила.

Въ дверь раздался стукъ и, получивъ разршеніе, горничная внесла чай съ вареньями и печеніемъ.

-- А наливки хотите?..-- спросила хозяйка.

-- Вы знаете, я отъ этого никогда не отказываюсь; у васъ такія чудныя наливки, и совсмъ не крпки.

Лидія Андреевна едва замтно улыбнулась.