Злые вихри

-- Да, отравились и умерли, отравилась и третья, только неудачно, она теперь въ больниц.

-- Боже! Боже!-- прошептала Нина и поблднла.

-- Это еще ничего, есть факты похуже,-- медленно и выразительно произнесла Ольга.

-- Что-жъ можетъ быть хуже этого?

-- По моему, есть хуже... Я знаю нсколько двушекъ, получившихъ высшее женское образованіе, которыя измучились нищетою, покончить съ собой не ршились, а потому... сдлались... ну, знаете, какими женщинами.

Нина совсмъ не знала, и Ольг Травниковой пришлось объяснить ей. Она слушала внимательно, не проронивъ ни одного слова и прямо глядя въ глаза пріятельниц своими потемнвшими синими глазами. Она даже сама задавала вопросы и требовала подробнаго, яснаго отвта. Только съ каждымъ новымъ словомъ, съ каждымъ новымъ представленіемъ, врывавшимся въ ея наивныя полудтскія понятія, по милому лицу ея мелькала тнь страданія.

Когда она поняла все, и у нея ужъ не оставалось никакихъ вопросовъ, она вдругъ закрыла лицо руками и заплакала.

-- Какъ на свт все гадко! какъ гадко!-- вырвалось у нея сквозь слезы.

Ольга глядла на нее съ изумленіемъ.

-- Какое у васъ странное отношеніе къ законамъ природы...-- начала было она:-- но у двери послышался легкій стукъ, затмъ дверь отворилась, и въ комнату вошла Генріетта Богдановна Хазенклеверъ.

Она сдлала весьма мудреный полукниксенъ-полупоклонъ, не безъ удивленія вглядлась въ хорошенькую, изящную и заплаканную княжну, а потомъ обратилась къ Ольг:

-- Баришна и сефотни, и зафтри у фасъ будутъ ночевалъ?

-- Да, а что?-- спросила Ольга.

-- Старьши тфорникъ пришелъ... требувайтъ фитъ.

VIII.

Фрейленъ Хазенклеверъ (по документамъ она значилась въ двицахъ) представляла изъ себя такую курьезную фигуру и такъ комично произносила русскія слова, что будь Нина иначе настроена, она врядъ ли бы удержалась отъ смха. Но теперь ее поразило одно -- таинственное слово «фитъ», значеніе котораго она ршительно не могла постигнуть.

-- Что это «фитъ» -- тревожно спрашивала она Ольгу.

Та, между тмъ, ужъ нашлась.

-- Хорошо, скажите ему, чтобъ онъ подождалъ, я сейчасъ къ вамъ выйду,-- торопливо проговорила она.

-- Gut... aber bitte поскоре,-- отвтила Генріетта Богдановна:-- онъ такой груби, горди мужикъ, и мене всегда сердце стучалъ, когда онъ говорилъ!

Она ушла.

-- Да что жъ это такое «фитъ»?-- повторила Нина сбой вопросъ.

-- Вашъ видъ ему нуженъ для прописки,-- объяснила Ольга.

Бдная маленькая княжна ничего не поняла и въ этой правильной русской фраз.

-- Какъ видъ? мой видъ? и для... прописки?

-- Ну да, теперь такія строгости, вотъ вы одну ночь переночевали, и ужъ сейчасъ требуютъ видъ на жительство. Объ этомъ вы врно и не подумали... Какіе-нибудь документы есть съ вами?

-- Со мною только два моихъ выигрышныхъ билета, а больше никакихъ документовъ у меня нтъ... Про какіе документы вы говорите?-- все больше удивляясь и ужъ начиная чего-то бояться, сказала княжна.

Ольга развела руками.

-- Что-жъ мы теперь будемъ длать?-- почти трагически воскликнула она.-- И какъ это мн не пришло въ голову сразу спросить васъ! Поймите -- безъ законнаго документа, бумаги, ну, паспорта, вы не можете жить ни у меня, и нигд!

Нина начинала соображать.

-- Понимаю,-- проговорила она:-- требуютъ моего, паспорта, но, вдь, паспорты бываютъ только у прислуги, и потомъ вотъ когда дутъ за-границу, такъ получаютъ такія маленькія зелененькія книжки, и ихъ смотрятъ на границ.

Ольга нетерпливо пожала плечами.

-- Вы совсмъ малый ребенокъ,-- строго скачала она:-- вотъ плоды великосвтскаго воспитанія! Вы не имете понятія о самыхъ простыхъ вещахъ. Однако, старшій дворникъ ждетъ, и съ этимъ шутить нельзя... Могутъ быть большія непріятности... Кончится еще тмъ, что васъ попросятъ въ полицію и съ жандармомъ вернуть къ папаш и мамаш!

Нина сама чувствовала себя совсмъ глупой и безпомощной. Но вдругъ счастливая мысль пришла ей въ голову. Она вынула свой кошелекъ и подала Ольг нсколько рублей.

-- Милочка, ради Бога, вотъ... дайте ему это и попросите его оставить насъ въ поко... Можетъ быть онъ согласится...

-- Попробую.. Только это и остается.

Ольга ушла, а маленькая княжна стала тревожно дожидаться ея возвращенія. Наконецъ, дверь отворилась. По лицу Ольги было видно, что все благополучно.

-- Онъ взялъ,-- объявила она:-- и общалъ ждать три дня, вотъ все, чего я добилась. Я наврала ему жестоко; но это не суть важно. Значитъ, пока вы можете успокоиться... Однако, нашъ поступокъ -- подкупъ человка и отвращеніе его отъ исполненія обязанностей,-- нельзя назвать похвальнымъ! Или вы объ этомъ другого мннія, Нина?

Княжна ничего не отвтила. Она совсмъ даже не разслышала послднихъ словъ Ольги. Она сидла на диванчик, въ ямк возл выскочившей пружины. Въ мысляхъ у нея было смутно, въ сердц тяжко, и хотлось ей опять бжать, бжать подальше отъ всего, что она узнала и. увидла, но куда бжать, она ужъ не знала.