Змеи и серьги (Snakes and Earrings)

Шиба-сан давит сигарету в пепельнице. Подходит к кровати. Прямо на ходу расстегивает ремень. Останавливается у края кровати. Правой рукой резко толкает меня навзничь, ладонью касается моей шеи. Пробегается пальцами по венам. Усиливает хватку, пока гладкие кончики пальцев не впиваются в мою плоть. И все это – стоя, глядя на меня сверху вниз. Вены на правой руке вспухают, выступают под кожей. Мое тело уже требует воздуха. Начинаю биться. Лицо сводит, шея словно вот-вот сломается. Он шепчет:

– Мне это нравится. Видеть, как тебе больно… у меня от этого стоит.

Шиба-сан отпускает мое горло. Стаскивает штаны вместе с боксерами. У меня еще в ушах звенит и голова кружится, а он уже забирается на кровать. Коленями прижимает мои плечи. Членом упирается мне в губы. Лицо мое – в обрамлении драконов, пляшущих у него на бедрах. Беру его влажный член в рот. Замечаю, как пахнет его тело. Мне из всех времен года больше всего летом сексом нравится заниматься. Наверно, все дело как раз в этом запахе пота – резком, приторном, аммиачном. Шиба-сан смотрит на меня без всякого выражения. Хватает меня за волосы, дергает в жестком ритме, трахает мое лицо. Он еще пальцем до меня не дотронулся – а я понимаю, что уже теку. Надо же, думаю, удобно-то как!

Он отводит бедра. Спрашивает:

– А Ама тебя как имеет?

– А как вообще люди этим занимаются?

Шиба-сан пожимает плечами. Переводит взгляд на свои штаны. Вытаскивает ремень. Связывает им мне руки за спиной.

– И не осточертевает тебе?

– Да не особо так. Я прекрасно могу кончить и при обычном сексе.

– Это ты к тому, что думаешь – я не могу?

– А что – можешь?

– Не могу.

– А все потому, что ты – псих и садист!

Он смеется:

– Зато я еще и с парнями трахаюсь, к твоему сведению. У меня размах – ого-го какой!

Он говорит – а я немедленно представляю себе, как он Аму трахает. Думаю – как красиво, наверно, это было! Шиба-сан берет меня на руки (руки у него худые), опускает на пол. Садится на кровать. Правой ногой надавливает мне на лицо. Один за другим, начиная с большого, обсасываю его пальцы, потом вылизываю ступню, пока во рту совсем не пересыхает. Шея уже болит – ведь я же приподнимаюсь, а руками опереться не могу. Шиба-сан снова вцепляется мне в волосы. Подтягивает лицо вверх. Должно быть, сейчас я смотрю на него невидящими глазами… На его члене под кожей вздуваются вены. – Ты мокрая?

Киваю. Шиба-сан поднимает меня. Сажает на кровать. Почти инстинктивно раздвигаю ноги – и чувствую, как в теле собирается легкое напряжение. У меня садисты и раньше случались. Черт их знает, на что они способны! Мне и клизмы ставили (кстати говоря, совсем не плохо), и с игрушками я дело имела. И насчет отшлепать у меня комплексов нет, и насчет анального секса – тоже. Но вот на кровь я даже смотреть не желаю, увольте. А то, помню, однажды позволила одному мудаку бутылку стеклянную мне вставить – так он ее молотком разбить собирался! И попадались вообще полные кретины, им в кайф иголками тебя колоть!..

У меня ладони, запястья – скользкие от пота, по спине и рукам мурашки бегают. Но с неподдельным облегчением замечаю – Шиба-сан никаких посторонних предметов на мне использовать не собирается. Он вонзает в меня два пальца. Резко двигает ими несколько раз – взад-вперед. Вытаскивает. Вытирает о мое бедро – так, словно прикоснулся к чему-то грязному. Смотрю ему в лицо. От этого взгляда теку еще сильнее.

– Вставь мне, – умоляю.

Он протягивает еще влажные пальцы, сует мне в рот, оглаживает кругом.

– Грубость любишь?

Киваю. Он вытаскивает пальцы у меня изо рта, снова сует мне в киску, снова вынимает, снова – в рот. У меня почему-то сейчас же всплывает перед глазами картинка – Ама шарит во рту того парня из Синдзюку.

– Больше терпеть не можешь? Опять киваю. Он вытаскивает пальцы,

кладет ладонь мне на лоб, отталкивает на простыню, заставляет дергаться всем телом, пытаться удержать равновесие головой, .плечами и ногами.

– Пожалуйста! Просто вставь мне! – кричу.

– Заткнись! – шипит он, вцепляется мне в волосы, вжимает головой в подушку. Грубо обхватывает одной рукой, повыше приподнимает бедра. Плюет мне в дырку, еще раз входит туда пальцами, несколько раз резко проводит ими по кругу – и наконец врывается в меня членом. Сразу же начинает не просто трахать – вбиваться в меня, сильно, глубоко, – так, что всхлипы мои эхом отдаются в тяжелом, затхлом воздухе. Еще чуть-чуть – и я уже в голос рыдать начинаю, вообще-то со мной это частенько происходит, когда кайф – действительно сильный. Я все ближе и ближе, я чувствую, как нарастает во мне это ощущение. Он тараном бьется в меня и одновременно развязывает ремень, стянувший мои запястья. Руки теперь свободны. Отрывком вынимает член – чувствую, как из уголков моих глаз скатываются слезы. Он также резко подхватывает меня снова. Сажает на себя верхом. Руками с медвежьей силой вцепляется мне в ягодицы. Вздергивает всем телом вверх, опускает, вздергивает, опускает… у меня внутри уже все немеет.

– Хочу видеть больше слез, – рычит он, и, как по заказу, я плачу еще сильнее.