Змеи и виртуозы

– Ладно, неважно. У нас нет на это времени. Сегодня утром у тебя брифинг после выставки, еще надо появиться в бутике, открывающемся на этой же улице.

Из груди вырывается стон, я начинаю нервно крутить кольцо с большим красным камнем.

– Опять для прессы.

– Сделаем все быстро. В любом случае нам надо быть уже на пути в Питтсбург не позднее десяти.

Шумно выдыхаю и падаю на кровать. Идут секунды, и стук ее каблуков отдаляется, затем хлопает дверь спальни, и я остаюсь один в огромном номере.

К этому надо привыкать: рядом никого нет, если я не работаю. Тело мое сопротивляется, но я заставляю себя подняться и прохожу к гардеробной, медленно открываю дверцу. Свет не включаю, чтобы не видеть беспорядок внутри, надеюсь, когда-нибудь все изменится.

Мне известно, что по логике это невозможно, но у меня нет желания этим заниматься.

Игнорируя разбросанные вещи, тянусь к полке, где лежат чистые вещи, которые я сам вчера туда положил. Вскоре я уже в черных джинсах и темно-оранжевом худи.

Умывшись и расчесав волосы мокрыми пальцами, я выхожу из ванной и смотрю в изножье кровати. Мой взгляд прикован к зеленому платью, по венам плывет разочарование оттого, что она даже не сказала, как ее зовут.

Я еще помню ее вкус и мягкость, однако она оттолкнула меня, оставила ни с чем.

Лишь с мыслями о том, почему у меня не складывается с противоположным полом.

Беру платье, подношу к лицу и вдыхаю аромат мяты так глубоко, что кажется, легкие вот-вот лопнут.

Его надо сжечь. Хотя бы выбросить. Иду к корзине для мусора и наклоняюсь, но что-то меня останавливает, будто невидимая рука.

Понимаю, это глупо, но не могу избавиться от надежды, что она придет за ним.

Мое внимание привлекает движение внизу, бросаю в гардеробную платье и ее же туфли на каблуках и плотно закрываю дверь.

Совсем не хочется быть застигнутым с ними в руках.

Прохожу в противоположный конец комнаты, достаю из комода вишневого дерева новую пачку сигарет, беру одну и зажимаю губами.

Я полон решимости выбросить все мысли о ней из головы и забыть навсегда.

* * *

– Отмени. Отмени все к чертовой матери.

Резкий голос отца режет слух, разрывая на части удовлетворение от порции никотина. Отец появляется на балконе, где сидит Калли, Лиам и мой телохранитель Джейсон. Ну и я. Его лицо по цвету похоже на свеклу. Мы разбираем предстоящий концерт.

Калли вздыхает и кладет ручку на корешок папки.

– El Diablo. Какого черта ты здесь?

Даже не взглянув на нее, он впивается в меня взглядом.

– Знаешь, что ты натворил?

– Э-э-э… – Я растерянно хмурюсь и начинаю лихорадочно думать, но безрезультатно. – Придется дать наводку, если хочешь услышать признание.

– Ты издеваешься? Никто из вас не удосужился посмотреть утром новости и социальные сети? – Он оглядывает каждого и мрачнеет.

Последним он буравит взглядом Лиама, сунувшего в рот красную виноградину. Впрочем, заметив, что все внимание отца направлено на него, он откладывает кисть на столик.

– Что ж, отлично, буду первым, кто поздравит вас всех с тем, что оказались в аду.

Расстегивает черный пиджак от Армани, извлекает из кармана телефон. Экран вспыхивает, и передо мной значительно увеличенная фотография. Подаюсь вперед, чтобы разглядеть, и грудь сдавливает ужас, словно я иду ко дну с потерпевшим крушение кораблем.

Течь нечем заткнуть, на плаву удержаться возможности нет.

Все, что я могу делать, – ждать.

– Знакомо? – Отец трясет телефоном перед моим лицом.

Отталкиваю руку и отступаю назад. Словно не запечатлелся навсегда в моей голове образ девушки, с которой я вчера смотрел на Ист-Ривер.

Только вот на фотографии она не одна: рядом я и смотрю на нее так, будто она самое прекрасное создание во всем мире. Прекраснее не видели Манхэттен и Квинс, не говоря уже о землях за их пределами. Ее красота озаряет ночь так ярко, что завидуют здания и ночные светила.

Видимо, поэтому ее отказ и ранил так сильно.

Не так часто в жизни доводится видеть шедевры, а я люблю красивые вещи и не привык к отказам.

– Ты из-за этого вчера ушел с гала? – Калли хмурится и складывает руки на коленях. – Из-за какой-то девчонки?

От ее тона в груди появляются невидимые болезненные язвы.

– Безобидное развлечение, что такого? Она была в списке лотов, я заплатил за нее, и мы уехали.

– Безобидное развлечение, – повторяет отец голосом, лишенным всяких эмоций.

– Сэр, – встревает Лиам, – я лично подписал договор с благотворительной организацией. – Он нервно проводит рукой по светлым волосам. – У меня есть чек, если вам нужно для налогов или…

Лиам замолкает, откидывается на спинку стула и пытается сглотнуть. Отец устремляет перед собой ничего не видящий взгляд, затем блокирует телефон, и фотография исчезает.

– Мне плевать на налоги.

Калли выдыхает, явно теряя терпение. Затем делает знак Джейсону, и здоровенный лысый мужчина уходит – мы остаемся вчетвером.

– Сонни, отчего ты так драматизируешь…

– Драматизирую? Ты ничего не понимаешь, Каллиопа.

От того, что он назвал ее полным именем, у меня сводит живот, и мы все подаемся вперед, чтобы увидеть еще раз фотографию, но видим темный экран.