Змеи и виртуозы

Я смотрю на него и закатываю глаза:

– Ты так говоришь, будто за нами погоня.

Он не отвечает, но смотрит целых шестьдесят секунд, буквально пригвоздив меня взглядом.

Переступая с ноги на ногу, я украдкой поглядываю на Фиону. Та принимается накручивать розовую нить из резинки на палец с идеальным маникюром.

– Что происходит?

– А ты не видела…

– Фиона! – Бойд обрывает ее голосом своего отца, похоже даже не осознавая, как на него похож. – Не здесь.

Она постукивает пальчиком по нижней губе, большие карие глаза вспыхивают недовольством. Кажется, девушка Бойда готова бросить вызов, заставить его сдаться, но внезапно отказывается от идеи.

Схватив за руку, она тащит меня вперед, оставив мой чемодан Бойду.

Мы спешно идем к выходу, и я стараюсь не смотреть на окружающих, сосредоточив внимание на плитах под ногами.

– Бойд со вчерашнего дня какой-то хмурый, – говорю я.

– Он беспокоится о тебе. – Фиона пожимает плечами. Большой вырез ее черного свитера открывает часть плеча, я вижу белоснежную кожу с россыпью веснушек. Она поправляет его, и тонкий кашемир вновь ложится на место. Тем временем мы выходим из здания на улицу.

Я сразу замечаю на обочине красную «Ауди» Бойда, он обходит ее, подкатывает мой чемодан к багажнику и убирает его. Брат пересел с мотоцикла на седан, по его словам, в целях безопасности, но я подозреваю, он хочет убедить всех в том, что остепенился.

Говорят, в таких случаях мужчина прежде всего меняет игрушки.

Некоторые из проходящих мимо по тротуару замедляют шаг и открыто разглядывают нас. Некоторое время я не обращаю на это внимания, красоту Фионы трудно не заметить, люди часто на нее пялятся.

И все же на этот раз все кажется мне не таким, как обычно. Взгляды слишком острые, и тошнотворное предчувствие охватывает изнутри, когда я понимаю, что смотрят они на меня.

Тело будто деревенеет, я склоняюсь к Фионе и тихо произношу:

– Слушай, что происходит? Почему все на меня смотрят?

– Разве?

Она оглядывается вокруг и останавливает взгляд на двух подростках у скамьи недалеко от стоянки. Откинув волосы, смотрит на них в упор, и те отворачиваются.

– Не обращай внимания, людям просто нечем себя занять в этом городе.

– Да, но… какое им до меня дело?

– Ты о чем? Люди же очевидно…

– Фиона Айверс, – раздается за спиной. Бойд захлопывает багажник. – Клянусь Богом…

Она фыркает и складывает руки на груди.

– А что? Я ничего не сделала.

– Не здесь. Тащи свою хорошенькую задницу в машину, и поедем скорее домой. – Мы встречаемся взглядами, и мне кажется, он смотрит сквозь меня. – И ты тоже. Быстро.

Я несколько секунд не двигаюсь с места, пытаясь понять, что происходит. Очевидно, они оба чем-то встревожены, это настораживает, дает повод вспыхнуть внутри иррациональным мыслям и страхам.

Пальцы дрожат, когда я открываю заднюю дверь машины, забираюсь внутрь и втягиваю голову в плечи. Бойд переключает передачу, машина трогается с места.

Мы мчимся по Кингс-Трейс со скоростью, которая точно превышает разрешенную, хотя здесь никто не посмеет выписать штраф брату. Пусть у него денег не больше, чем у большинства жителей города, но здесь все контролирует итальянская мафия, а ее босс – клиент охранной фирмы Бойда «Айверс Интернэшенл».

Точнее, формально фирма принадлежит семье Фионы, но именно Бойд стал ее источником силы.

Все это я узнала, когда проходила летом у него стажировку, знакомилась с тонкостями систем безопасности, а также с личными делами клиентов и сотрудников, когда меня никто не видел.

Мы несемся среди машин, за окнами мелькают вдалеке сосны. Очень скоро начинается центр города и так же скоро заканчивается. Кингс-Трейс не так уж велик – маленький грязный конгломерат всех форм бедности с парой продуктовых магазинов и множеством небольших предприятий, сосредоточенных у некогда судоходного озера Коселомал.

Было бы странно, если бы здесь обошлось без наполненного тайнами преступного мира, криминала и смертей. Мы подъезжаем к белому коттеджу, который называем домом, к этому моменту нервы мои уже на пределе.

Непостижимым образом за время отсутствия мне удалось избавиться от плохих воспоминаний, связанных с этим местом. Однако призрак матери бродит вокруг, будто эта презренная женщина до сих пор способна испортить все, к чему прикасается.

Она стоит за мной, когда я выхожу и встаю у машины, накидывает на мою шею невидимую петлю и затягивает, позволяя только неглубоко дышать.

И тут я вспоминаю вчерашнюю ночь, когда узнаю, что такое мужское внимание, позволяю хотеть себя, но лишь на несколько минут, пока не возвращается ненависть.

Я себя ненавижу. Так было всегда и, вероятно, будет, если присутствие матери является индикатором.

Бойд открывает дверь, мы входим внутрь дома, где время будто остановилось: стены того же теплого бежевого оттенка, коричневый плед наброшен на подлокотник дивана – именно так, как сделала Фиона, чье обсессивно-компульсивное расстройство делает все вещи особенными.

Не сказать, что здесь чисто, поскольку в раковине грязная посуда, но порядок определенно поддерживается.