Змеи и виртуозы

– Тебе… тебе такое нравится? – Чувствую, как ее пальцы находят край моей футболки. – Я имею в виду, когда тебя просят и умоляют.

– Мне нравится все, что ты делаешь, – произношу я, отстраняясь ровно настолько, чтобы не прервать зрительный контакт. – И да, больше всего понравится, если ты будешь меня умолять.

– Почему?

Я хмурюсь:

– Тебе нужны объяснения, почему мне нравится?

От ее шеи вверх бежит румянец, окрашивает щеки. Она отворачивается к огню и сглатывает:

– Забудь, это был глупый вопрос.

Я беру ее за подбородок и разворачиваю обратно.

– Прекрати. Хватит закрываться и ругать себя, когда сталкиваешься с наводящими вопросами. Так общаются все люди. Ты не глупая, Райли. Глупая не смогла бы справиться со всем так, как ты.

Она молчит, но по глазам вижу, что она смягчается внутри; процесс лишь начался, но пока довольно и этого. Поворачиваюсь так, чтобы прижаться членом к ее лобку. Я почти ощущаю ее запах.

– Я говорю о контроле, Райли. – Опускаю голову, чтобы поймать слетевший с губ вздох наслаждения. – Это осознание дисбаланса силы и наращивание ее против человека, обладающего преимуществом. Толчок. Пауза. Повтор. – Ты даешь мне возможность использовать эту силу, чтобы доставить тебе удовольствие. Чтобы развратить тебя.

Каждое движение моих бедер ослабляет узел халата, одним движением сдвигаю в сторону полу, чтобы увидеть картину целиком.

– Ты собираешься меня развратить? – спрашивает она слишком сладким голоском, но в нем нет искренности и наивности.

Опускаю руку вниз ее живота и вижу, как глаза распахиваются. Во взгляде нет уверенности, но все же она его не отводит.

– Думаю, я уже преуспел, – отвечаю я и начинаю круговые движения пальцем там, где чувствительность выше всего.

Райли вздрагивает, издает приглушенный стон.

– Мы вернемся к моим вопросам, – говорю я и опускаюсь ниже для нескольких быстрых поцелуев. – Но сначала…

Отрываюсь от нее с болезненным стоном, опускаюсь на колени у дивана и притягиваю ее к себе. Устраиваюсь между ее ногами, пытаюсь откинуть полы халата, но она бьет меня по рукам.

– Райли. – Мой голос – рычание, я раздражен до предела тем, что она смеет мне отказать. – На этот раз мы сделаем все по моим правилам или не сделаем вовсе.

Она кусает нижнюю губу и шевелится, явно пытаясь отползти в сторону. Я просовываю руки так, чтобы удержать ее за талию.

– Ну пожалуйста, – ноет она, жмурится и пытается прикрыться халатом. Я не уступаю и удерживаю ткань. – Это ведь ужасно. Мне стыдно.

У меня такое ощущение, что меня только что переехал танк, выдавив весь воздух из легких.

– Почему стыдно? Из-за шрамов?

Руки сами отпускают халат, и я закрываю лицо.

– Да. Они отвратительные, не хочу, чтобы ты их видел.

Некоторое время в комнате царит тишина.

– Райли, мне плевать на твои шрамы, – наконец произношу я.

– Как это? – Голос ее срывается, эмоции столь сильные, что мне и самому трудно дышать. – Я ненавижу их. Каждый раз, глядя на себя в зеркало, я вижу их, и только их. Это уродство было со мной не всегда, просто однажды я проснулась, а они есть. И теперь я урод. А все вокруг притворяются, понимаешь? Ведут себя так, будто на моем теле не осталось следов, напоминающих о случившемся. Как будто их не видят, они даже не понимают, как смотрят на меня, но я-то вижу. – Рука ее тянется ко рту, пальцы касаются шрама, и она продолжает: – Я даже не могу пожаловаться, ведь есть люди, которым хуже, а я должна быть счастлива и благодарна, что жива и физически в порядке. Я должна быть счастлива, потому что осталась жива.

– Господи, – бормочу я, обнимаю ее и сажаю рядом с собой на пол.

– А это не приносит мне счастья. – Она рыдает, а мне не приходит на ум ничего лучше, как погладить ее по голове. Чувства вины и стыда давят на сердце весом бетонной плиты. – Я не счастлива от того, что жива. Я не горжусь своей травмой и тем человеком, каким я из-за нее стала. Это причиняет постоянную боль, которую я ненавижу.

Тяжесть с трудом переносима, кажется, сердце вот-вот распадется на две части, даже удары сердца словно слышатся реже.

Отстраняюсь от Райли, но она тянет меня обратно, вцепившись в ткань футболки. В глазах ее страх и боль отчетливо видны в бездонной голубой пучине. Она качает головой и всхлипывает, вытирает нос рукавом и затем придвигается ко мне вплотную, а я упираюсь спиной в диван.

Раскинув ноги, она забирается на меня, но я обхватываю ее за талию и останавливаю.

– Райли, – произношу на выдохе, удивляясь тому, как уверенно она движется вперед, несмотря на мое противодействие. – Я не хочу этого делать.

– Мне больше нравится, когда ты называешь меня красоткой. – Она сжимает мои запястья и пытается отвести в сторону. – И ты хочешь, я чувствую.

Она начинает тереться лобком о мой твердый член.

– Так я не хочу.

– Даже если я попрошу?

Она хлопает ресницами и продолжает движения бедрами, откидываясь назад. Запрокидываю голову, закатываю глаза и прислушиваюсь к разливающемуся по телу удовольствию.

Ноги сжимают меня уже не так сильно, мои ладони она кладет на скрытую халатом грудь. Я резко поднимаю голову и сжимаю пальцы.