Змей и жемчужина

— Я собирался найти себе книгу, — солгал я. На самом деле, после того как моя хозяйка уляжется спать, я намеревался пойти на первый этаж и найти себе девушку. Служанку из кухонь, которая ещё не ушла с каким-то другим кавалером, или даже длинноногую острую на язык венецианскую кухарку, если я смогу заставить её забыть на час или два, что она меня ненавидит. Всё равно какую девушку, готовую разделить со мною бутылочку вина и, возможно, кое-что ещё. Люди полагают, что карлик не может заполучить женщину, если он ей не заплатит, но если мне была нужна женщина, я обычно получал её бесплатно. Они приходили ко мне в постель, ведомые не страстью, а любопытством, но насколько я могу судить, любопытство — не меньшая сила, чем страсть. Женщины смотрели на меня и невольно начинали думать — а каково с этим карликом в постели? Интересно, без камзола он такой же странный, как в камзоле? К тому же я умел быть забавным и смешил их, так что все были довольны.

При условии, что я уходил до наступления утра, когда смех и любопытство уступали место острой неловкости, у нас получалось неплохо провести время.

— Не могли бы вы всё-таки зайти, раз уж мы оба не спим? — Мадонна Джулия посмотрела на меня с довольным видом. — Видите ли, у меня для вас есть подарок, и вы могли бы получить его прямо сейчас.

—Подарок? — Я моргнул и последовал за ней в уютное тепло её личной гостиной. Там её ждали две служанки — одна дремала на стоящей у стены скамье, на которой лежала ночная рубашка её хозяйки, а другая, зевая, шевелила кочергой уши в жаровне. Обе сонно вздрогнули от удивления, но когда одна начала было вставать, мадонна Джулия жестом велела ей сесть.

— Сиди и успокойся, — пожурила она служанку. — Я вполне могу сама вынуть шпильки из волос!

Но сначала она подошла к стенной скамье, на которой лежал узелок, завёрнутый в белоснежное полотно, такое же, как то, в которое бывали завёрнуты её прибывшие от модисток платья.

— Я рассчитывала отдать вам это раньше, — сказала она, отдав узелок мне в руки, — но на сапоги ушло больше времени, чем я ожидала.

— Сапоги? — ошеломлённо повторил я.

— Это ваша новая ливрея. — Она подтолкнула меня к ширме для переодевания, роскошно расписанной сценами из истории про похищение сабинянок[98]. Самая красивая из сабинянок, как и многие женские образы в этой комнате, была похожа на Джулию. — Померьте все. Мне не терпится увидеть, как всё получилось.

Чувствуя стеснение, я зашёл за ширму и начал развязывать полотняные завязки. «Если она собирается обрядить меня в шутовское платье или колпак с колокольчиками...» — я слышал из-за ширмы, как она болтает со служанками, спрашивая одну, как поживает её охромевшая матушка, и слушая, как другая рассказывает о своих надеждах на замужество с одним из стражников Борджиа.

— Я поговорю о нём с мадонной Адрианой, и уверена, мы что-нибудь придумаем. А он красив?

Выходя из-за ширмы, я сглотнул. У меня пересохло во рту и я невольно всё время поглядывал вниз, на мой новый костюм. Мадонна Джулия, перестав щебетать, повернулась, чтобы посмотреть на меня, служанки повернулись вместе с нею, и внезапно у меня засосало под ложечкой. «Не смейтесь, — подумал я. — Пожалуйста, не смейтесь». Надо мною уже так давно никто не смеялся — пусть я по-прежнему карлик, но в этом доме меня уважают, особенно за моё мастерство в метании ножей, меня боятся, а если бы какой-нибудь стражник или слуга стал насмехаться надо мной, я имел бы полное право поставить его на место, вдоволь проехавшись по нему моим ядовитым языком, и не бояться при этом, что меня накажут, потому что меня ценили куда больше, чем любого стражника или слугу. Никто так давно надо мной не насмехался. Если La Bella посмотрит на меня сверху вниз и весело рассмеётся...

Она и рассмеялась — рассмеялась и захлопала в ладоши.

— Мессер Леонелло! — воскликнула она, и от прозвучавшего в её голосе неподдельного великодушного восхищения у меня сразу же прекратило болезненно сосать под ложечкой. — Мессер Леонелло, я знала, что вы красивый мужчина!

— Это вряд ли. — Я вновь обрёл дар речи. — Несколько бархатных перьев ещё не делают из невзрачной хромой птички павлина.

— Замолчите. — Она прошлась вокруг меня, оценивая результат. — Позвольте мне поправить эти завязки на плече. Девушки, подержите моё зеркало.

Две служанки принесли зеркальце, повернув его под таким углом, что я мог видеть своё отражение. Я посмотрел и сглотнул. Ливрея, которую выбрала для меня Джулия Фарнезе, представляла из себя чёрный ничем не украшенный бархатный камзол, плотно облегающий моё странное туловище. На плечах камзола имелись нашивки, расширяющие силуэт, делающие мои плечи шире, а голову — не такой большой. Накрахмаленная рубашка была белоснежной, без кружев, отделанная на запястьях только небольшой чёрной вышивкой.

—Никаких кружев, — сказала стоящая за моей спиной Джулия. — Как я и обещала. И видите, в каждой манжете имеются потайные ножны для ваших маленьких метательных ножей.