Змей Уроборос

Под его рукой открылась выцветшая пергаментная страница, на которой по-крабьи теснились неразборчивые черные древние буквы, написанные толстым пером. Заглавные литеры и широкие поля были густо разрисованы темными и огненными красками. Рисунки изображали жуткие лица и морды, змей, жаб, обезьян, мантикор, суккубов и инкубов. Вот слова, которые Король читал и перечитывал, временами задумываясь, пока не запомнил наизусть древнее пророчество, касающееся судьбы королевского дома Горайсов в Карсэ:

«Дом будет вечно стоять,
Но будь осторожен:
В нечестивое
Дважды в тело войти
Чревато несчастьем.
Двое войдут,
Один будет пойман.
Твое колдовство,
Но дьявол хитер:
Род пресечется,
Жизнь потеряешь,
Земли не увидишь,
Проклят навечно.
Вряд ли боги спасут,
Из ада пути не будет,
Мрак бесконечен —
Звезды сказали так».

Король Горайс выпрямился и подошел к южному окну. Щеколды в раме заржавели. Он с силой дернул, окно с визгом и скрипом открылось, взметнулась пыль. Горайс выглянул. Ночь была безмолвна. Поодаль от замка на болотах горели костры войска лорда Джасса. Король смотрел из окна, высокий, худой, словно в нем была не плоть и кровь, а нечто тверже железа, его фигура внушала ужас. Давно умершие мастера так изображали черное божество, воплощение несгибаемой мощи, презрения, тирании, стихийных свойств, древних, как сама ночь. И он был молод, как вечно остается молодым первозданное зло.

Постояв у окна, Король снова направился к Книге.

– Горайс Седьмой, – произнес он, говоря сам с собой, – первым вошел в тело. У меня получилось лучше, но не достаточно хорошо. Второй раз будет чреват несчастьем, колдовать одному слишком опасно. Корунд неустрашим в бою, но слишком суеверен и трепещет перед всем, что не из плоти и крови. При виде призраков его мужество пропадает. Есть еще Кориниус, который не боится ни бога, ни черта, но он слишком опрометчив и неуправляем. Надо быть сумасшедшим, чтобы довериться ему в этом деле. Был бы здесь гоблин, может быть, удалось бы все исполнить. Двуличный негодяй, он больше не со мной.

Король впился глазами в страницу, словно пытался проникнуть за пределы времени и смерти, и, вопреки голосу рассудка, найти в словах новые значения, более соответствующие его желаниям.

– Здесь сказано «проклят навечно», «род пресечется», «земли не увидишь». Отложим.

И Король медленно закрыл Книгу и запер три ее замка, а ключ спрятал на груди.

– Еще нет крайней нужды, – проговорил он. – Пусть действует меч. И Корунд. Если они подведут, я все равно с пути не сверну. Что смогу, то выполню.

Как только Король вернулся назад в свой покой, прибежал гонец от Хеминга и сообщил, что он с войском в тысячу пятьсот воинов идет по Дороге Королей из Пиксиленда. Кроме того, пришло известие, что флот демонов вошел в реку, и возможно, атака начнется утром с суши и с воды.

Всю ночь Король держал совет с военачальниками и отдавал распоряжения на завтра. Он ни на миг не сомкнул глаз, а остальных заставил спать по очереди, чтобы утром они были бодры и готовы к бою. Они решили перевести все свое войско на левый берег к шлюзу и там напасть на демонов на рассвете. Ибо если остаться внутри крепости и позволить демонам отрезать юного Хеминга от ворот шлюза, он погибнет, а если шлюз откроется и мост окажется разрушен, то демоны легко перевезут на кораблях любое количество воинов и ворвутся в Карсэ. Атаки с правого берега бояться нечего, стены замка с той стороны неприступны, можно сидеть за ними, смеясь над врагом. Но если битва начнется у шлюза, как они считали, то демонов можно будет смять и оттеснить с запада в центр, в то время как Хеминг ворвется с востока и ударит оттуда. В рядах демонов при этом начнется замешательство, они не смогут добраться до кораблей и станут добычей колдунов в болотах перед Карсэ.

В холодный предрассветный час полководцы получили от Короля последние приказы, и пошли к своим воинам. Кориниус вышел из покоев Короля чуть раньше остальных. В коридоре был сквозняк, светильники качались и дымили, свет колебался. Кориниус заметил леди Сриву, которая то ли хотела попрощаться с отцом, то ли пришла из любопытства. Как бы там ни было, ему на это было наплевать, и он быстро подошел к ней и затащил ее в нишу, где света едва хватало, чтобы разглядеть мерцание шелкового платья, темные волосы, подколотые змеиными кольцами, и блеск темных глаз.

– Ну что, поймал я тебя, неверная притворщица? Не противься. Твое дыхание пахнет корицей. Поцелуй меня, Срива.

– Нет! – воскликнула Срива, пытаясь вырваться. – Наглец, разве так надо со мной обращаться? – но, почувствовав, что так она ничего не добьется, понизила голос: – Ладно, если ты сегодня к вечеру вернешь себе Демонланд, можно будет поговорить.