Змея

Долго ждать не приходится. Всего через какой-то час температура спадает. К полудню Пип пробуждается от своих лихорадочных снов, а к тому времени, когда Олвин возвращается с дежурства, рана на ноге покрывается коркой.

Никто из нас не может этому поверить, но глаза не обманывают. Алмазная пыль оказалась почти такой же чудодейственной, как корнемороз, и я одновременно ликую и злюсь. Почему я никогда не слышала о ее свойствах, пока не прочитала древнюю книгу в скрытой от всех библиотеке? Для целителей она стала бы неоценимым средством и, скорее всего, была бы по карману только самым богатым людям. Но я никогда не слышала, чтобы среди множества ценностей, которые Адлер добыл для короля, оказалась алмазная пыль.

Силы возвращаются к Пип медленно, ее организм ослаблен затянувшейся болезнью, и я ежедневно готовлю ей укрепляющие, тонизирующие напитки.

Вместе с тем крепнет и мое желание уйти. Я не покину Пип, пока она полностью не придет в себя, однако во сне меня мучают образы умирающего Торина – на Островах, которыми он был рожден управлять, в свете кровавой луны. А Бронн лежит за стеной огня, и я не могу до него дотянуться. И все это время мое сознание не покидает женщина в коконе, постоянно призывающая меня куда-то бежать, так что всякий раз я просыпаюсь измученной, перепуганной и мечтающей смыться подальше.

Покой я обретаю лишь в безмолвии ночи на дежурстве, когда ощущаю связь с горой, с кобылами, с волшебством.

Одна в тишине я прислушиваюсь к тихой песне острова – колыбельной, которая не слышна днем, – и, хотя все вокруг черно-серое, мир кажется живым.

Это единственное время, когда я могу спокойно вздохнуть, подумать, когда меня не обуревает паника. Волшебство острова тянется ко мне, желая обнять, и я греюсь в его спокойной энергии, ощущая себя единой с природой. Здесь предупреждения Старой Грязьки и пророчества Рауля не пугают меня. Здесь я не пытаюсь овладеть волшебством или контролировать его. Я просто черпаю из него успокоение.

Кобылы часто наведываются ко мне, тихо радуются вместе со мной лунному сиянию. Мне нравится с ними гулять. Зная, что скоро нас ждет расставание, я использую максимально все время, которое у нас осталось.

После одного особенно долгого дня я лежу в снегу, окруженная лошадьми, и смотрю на звездный покров, озаряющий ночное небо, когда одна из кобыл начинает настойчиво толкаться мордой в мою руку. Я так устала, что не сразу замечаю тревогу лошадей, и спохватываюсь только теперь. Лошади нервничают, поднимаются с земли и ускользают. Через секунду я уже на ногах, в одной руке – копье, в другой – кинжал.

Все происходит в мгновение ока. Воздух неподвижен, в следующий момент на меня набрасывается незваный гость. Удар сердца – и я уже снова воительница. Мужчина идет в лобовую атаку, но я легко уклоняюсь. Моя главная забота – защитить кобыл, поэтому я моментально делаю контрвыпад. Однако противник так же легко избегает моих ударов. Мы с ним равны в скорости, и, хотя у меня молниеносная реакция, он будто предчувствует каждое мое движение, знает, что я сейчас сделаю, раньше меня самой.

Эта способность читать мои мысли помогает ему сбить меня с ног. Я лечу в снег, тут же вскакиваю, уверенная, что он уже гонится за кобылами, но нет, мужчина по-прежнему стоит передо мной, готовый к моему следующему выпаду. Тут только я понимаю, что он явился не ради лошадей. Он тут по мою душу.

Я не трачу ни секунды и обрушиваюсь на него с еще большим неистовством, однако он снова на шаг впереди меня, и я никак не могу перехватить инициативу. Но тут меня осеняет. Я была так занята, пытаясь его обхитрить, что не заметила очевидного. Незнакомец не старается меня убить, он пытается от меня защититься. Но кто он? Чтобы получить ответ, я меняю тактику. Мне уже не нужно его убивать, поэтому, перенеся вес на отставленную назад ногу, я подсекаю его. Он спиной валится в снег, и я тут же запрыгиваю на него, пригвождаю к земле и приставляю нож к его шее. Больше он никуда не денется. Срываю с него маску… и застываю.

Это все равно что смотреть на призрака. Черты и формы, каждая линия его лица идентичны лицу Грейс, правда, более мужественны. Таким может быть только один человек.

– Якс?

Близнец Грейс хмурится:

– Откуда ты знаешь мое имя?

Мысли проносятся вихрем. Если Якс здесь, выходит, Хранители нашли меня. Как? Не обращая внимания на его вопрос, я прихватываю его за воротник и задаю собственный:

– Как ты узнал, что я тут?

Думаю, он ответил бы, если бы внезапно к моему собственному горлу также не приставили лезвие. Не двигаюсь.

– Ты в меньшинстве. Отпусти его.

Я не узнаю низкий голос мужчины, но, если он думает, что я напугана, значит, Хранители следили за мной недостаточно долго.

– Думаешь, вы двое для меня проблема? – усмехаюсь я.

– Сказал же, отпусти его.

Смотрю на Якса – он тоже не сильно испуган, и я почти слышу его мысли: он по-прежнему соображает, как я догадалась, кто он такой. По выражению его лица я понимаю, что он приходит к правильному заключению.