Змея Давида (СИ)

– Скажите, Гермиона, а Поттер вам показывал эти самые воспоминания? Что там вообще есть по поводу убийства директора? – Нет. Но он говорил, что Дамблдор открытым текстом просил профессора убить его. Так что тут разночтений быть не должно. Мы даже поговорили с портретом покойного директора, хотели убедить его дать показания, но, оказалось, что свидетельства портрета юридической силы не имеют. Суд не примет его слова, как доказательства. – Кто еще готов выступить на суде в защиту профессора? – Гарри, профессор МакГонагалл, Невилл Лонгботтом, мадам Помфри, еще профессор Спраут. Вроде бы даже миссис Малфой обещала замолвить за него словечко, но я ей не особо верю. Малфои всегда в первую очередь будут думать только о собственной выгоде. Но хоть какие-то доказательства есть только у Гарри, все остальные могут поддержать только словом. – Лучше, чем ничего. Я думала, что только мы с Поттером готовы отдуваться в суде. Что же, – Диана довольно усмехнулась и откинулась на спинку кровати, – если все пойдет так, как я рассчитываю, мы не только вытащим нашего профессора, но и похерим пару-тройку чьих-нибудь карьер, помяните мое слово. Только пока никто не должен знать, что я располагаю подобными данными.

Грейнджер понимающе закивала. Кажется, она уже поняла, о чем идет речь.

За те три дня, что оставались до дня вылета, не произошло ничего существенного. Снейп так и не пришел в себя, а Диана продолжила игнорировать советы мадам Помфри и Уэзерли и то и дело отправлялась в палату к Северусу, чтобы проводить с ним как можно больше времени. Не в силах (или даже не желая) перебороть упрямство Дианы, Помфри снова позволила ей по мере сил ухаживать за Северусом.

В день отлета Диана проснулась очень рано, в начале шестого часа, выпила все принесенные ей с вечера лекарства и принялась торопливо одеваться. Грейнджер оказалась той еще умницей – кроме билета и паспорта она догадалась захватить из дома Дианы ее одежду: джинсы, майку-поло, ветровку и старые туфли, так что необходимость трансфигурировать больничную пижаму во что-то более приемлемое отпала сама собой. Все травмы почти зажили, беспокоила ее только правая нога, но и в этом особой проблемы она не видела, хромота должна будет исчезнуть через пару месяцев.

Диана оделась, расчесала волосы и заплела их в косу, заклинанием заправила кровать и на цыпочках проследовала в палату к Северусу. Лето уже полностью вступило в свои права, и в боксе было душновато. Диана открыла окно, впуская в палату свежий воздух, и уселась на стул рядом с его кроватью.

– Привет, – тихо произнесла она и, наклонившись, поцеловала в щеку. Отросшая щетина неприятно кольнула губы, и Диана вынула палочку, чтобы немного привести его в порядок. Произнесла бреющее заклинание, расчесала волосы и немного очистила их, так, чтобы они не выглядели совсем уж неопрятно, затем использовала то же самое заклинание для всего тела, хотя знала, что Помфри обычно пользуется влажными губками и специальным раствором.

Покончив с гигиеническими процедурами, она спрятала палочку в рукав и пересела к нему на кровать. Придвинулась ближе, чтобы ощутить тепло его тела и сжала пальцами безвольную ладонь.

– Я сегодня уйду отсюда, – заговорила она, неотрывно глядя на его лицо, в робкой надежде на то, что он все-таки придет в себя. – Но это ненадолго, через три дня я вернусь и вернусь не одна. И что бы ни случилось за эти три дня… черт, я так надеюсь, что не случится ничего непоправимого! Что бы ни случилось, помни: я тебя не брошу. Точнее, мы тебя не бросим – я, Поттер, Грейнджер, даже Уизли не наплевать на тебя. МакКошка так вообще готова выцарапать глаза всему Визенгамоту, если понадобится. Ты же ее знаешь, если она уверена в своей правоте, она будет переть, как танк… Она улыбнулась и провела рукой по его волосам. От этого брови Снейпа чуть заметно дернулись, и Диана снова застыла в уже привычном ожидании, но опять ничего не произошло. Она вздохнула и снова склонилась к его лицу. Почти касаясь губами его виска, прошептала: – Только вернись, пожалуйста! Не бросай нас… Мне все равно никто, кроме тебя не нужен…