Змейка и крылья ночи

– Выйдешь.

– Пошел ты. Нет.

У него на виске задрожала жилка.

– Только так я смогу сберечь тебе жизнь. Если ты мне не жена, то ты мой враг. И я не смогу объяснить, почему отпустил тебя.

– Лицемер! – фыркнула я. – А еще приходил в ужас, что я собиралась установить связь Кориатиса с Винсентом.

Райн вздрогнул. Он знал, что я права.

Я повернула голову так, чтобы выглянуть в окно. Этот вид был мне отлично знаком. Каждую ночь без исключения, каждое утро через это окно я следила, как постепенно меняется древний город.

Теперь это было королевство, переживающее смертельную агонию. Ночное небо было ярким от красного и белого – от Ночного огня. Полоски света тянулись по далеким улицам. Кроверожденные солдаты вторглись в мой дом. Я знала, что если прижму ухо к стеклу, то смогу расслышать крики тех, кто внизу.

– Хорошо, что ты освободил нас от тирана, – язвительно сказала я. – Теперь здесь так тихо и мирно!

Райн в два шага преодолел расстояние между нами. Прижавшись к стеклу рукой, он склонился надо мной и взял в ладони мое лицо, то ли успокаивая, то ли угрожая.

– Подумай вот о чем. Власть – ремесло кровавое. Ты не хуже меня знаешь. У нас есть зубы, и у тебя, и у меня. Пора пустить их в ход. Мы разорвем на части миры, которые обоих нас поработили, и на обломках выстроим что-то новое. И рядом с собой в это время я не хотел бы видеть никого другого. Никого.

Его слова стали тихими, словно молитва. Взгляд нырнул вниз, на губы – и тотчас вернулся к глазам.

– И когда я выйду из этой комнаты, а потом вернусь со жрицей, ты обвенчаешься со мной. Ты это сделаешь потому, что я не могу тебя убить. Я пытался. Не могу. Мир без тебя будет темным, унылым местом. А я причинил всем уже достаточно боли, чтобы совершить еще и эту сволочную несправедливость. Дай мне спасти тебя.

Теперь была моя очередь понять, что он прав. Я знала, что он убежден в сказанном, и злилась.

Гнев делает все простым.

Любовь делает все сложным.

– Ты что, умоляешь меня спасти себя? А что, если я откажусь, как она?

В тот момент я поняла, что могу так и сделать. Может быть, я погибну, как Несанина, только потому, что он хочет, чтобы я жила. Из чистого упрямства.

– Ты этого не сделаешь.

Его нос был в нескольких дюймах от моего. Я чувствовала на губах тепло его слов. Тихих и ровных.

– Откуда ты знаешь?

– Потому что ты умнее ее. У тебя не просто мечта. У тебя – дар.

Было больно слышать восхищение в его голосе, поскольку я знала, что оно подлинное.

Мой взгляд скакнул вверх, к его глазам. Я всмотрелась во все эти завораживающие проблески оттенков. Все эти части его, что не складывались вместе.

На мгновение мне показалось, что он меня поцелует. И даже хуже: мне показалось, что я отвечу.

Вместо этого его губы возникли у меня надо лбом. И едва коснулись его.

– Я иду за жрицей, – сказал он, выпрямившись. – Пока мы это откладываем, ты каждую секунду находишься в опасности.

– Подожди…

Возразить я не успела, он вышел.

Глава пятьдесят пятая

Свадебную церемонию провели в моей комнате. Жрица была от министера – одна из тех идиотов, которые полжизни проводят, таращась в каменную стену церкви. Опустив взгляд, она шептала цитаты из священных книг на древних языках.

Я стояла и подумывала о том, чтобы сбежать. Или наброситься на нее. Или наброситься на Райна. Или разбить окно и сигануть туда.

Но не стала.

Когда жрица взяла меня за руку, я подпрыгнула. Ее кожа была холодной и неестественно гладкой. Руку Райна она взяла другой рукой, а потом перевернула обе наши ладони, чтобы они оказались обращены к потолку.

Она прошептала магическую формулу и провела кончиком пальца по моей коже.

От неожиданного укола боли я зашипела и выбранилась. На ладони вскрылся ярко-красный ручеек.

Когда то же самое она проделала с Райном, он не шелохнулся.

– Обеты, – коротко сказала жрица.

Как будто нам положено было знать, что это означает.

Я никогда не видела свадьбы. Меня на такие события никогда не допускали. Они часто становились разгульными и непристойными, и Винсент всегда говорил…

Винсент.

От случайно возникшего в мыслях его имени воздух застыл в легких. Боль была невыносимой.

Прикосновение Райна было теплым и шершавым. Совершенно противоположное прикосновению жрицы – противоположное прикосновению любого вампира.

Наверное, он видел, что я не знаю слов, которые надо произнести. Он поднял мою ладонь. Я сжалась, когда он поднес ее ко рту. Его язык медленно провел по ранке. Я не ожидала этой нежности. Мягко, ласково… Извинение – и обещание.

Он опустил мою руку. Проглотил мою кровь.

Я хотела отвернуться. Но не смогла.

– Орайя из ночерожденных, – проговорил он. – Я отдаю тебе свое тело. Я отдаю тебе свою кровь. Я отдаю тебе свою душу. Я отдаю тебе свое сердце. С этой ночи и до скончания ночей. От часа, когда рассеются сумерки, до часа, когда иссякнут наши дни. Твоя душа – моя душа. Твое сердце – мое сердце. Твоя боль – моя боль. Соединяю себя с тобой.

Хоть бы это все оказалось ложью. Но это не было ложью.

В этот момент я поняла с безошибочной ясностью, что Райн в меня влюблен.