Змейка и крылья ночи

– Нет ли чего-нибудь, – сказала я, подчеркнув последнее слово, – чего-нибудь такого, что я могу предложить Ниаксии для облегчения потери этого участника?

Министер долго молчал, и я подумала, что ошиблась в нем. Я подошла ближе, и у него затрепетали ноздри.

Вот оно. Голод.

– Не исключено, что будет достаточно подношения крови, – сказал он. – Возместить неполученное подношение от участника.

Все мое существо сжалось в омерзении от того, как он на меня смотрел. Как я ни старалась, сердце забилось чаще. Он, должно быть, это почувствовал, потому что его сухой мясистый язык немедленно показался наружу и провел по нижней губе.

– Значит, небольшое подношение крови, – еле выдавила я из себя эти слова. – Человеческой крови.

– Человеческой?

Министер издал странный звук, похожий на смех того, кто никогда не слышал смеха. Но гротескная улыбка исчезла, как только я вытянула руку венами вверх и положила на стол.

У министера затрепетали веки. Похоть. Похоть, и только.

Он взял мою руку, подложив под нее свою ладонь. Его кожа была очень гладкой и очень холодной – такой же температуры, как окружающий воздух.

– О, так намного лучше, – промурлыкал он.

Сама не верила, что делаю это. Вторая рука непроизвольно потянулась к оружию. И замерла на ножнах. На всякий случай.

– Пейте, – сказала я.

Закрыв за собой дверь нашего жилища, я тотчас рухнула в кресло. Запястье саднило, боль разгоралась, распространяясь вверх по руке. Я отдала ему правую руку – мою нерабочую, – но на ней осталась рана от Ночного огня, и теперь вся рука казалась искореженной массой боли. В голове мутилось, чувства притупились от яда.

Райн еще не вернулся, и это мне не нравилось.

Я глубже осела в кресле и посмотрела в угол, где спала Мише. Она была без сознания, но ее лицо подергивалось мелкими спазмами боли.

И тогда я приняла практичное решение.

Если Мише умрет, Райн сражаться не будет. А я не могла сказать Винсенту, что не убью ее. Это вызвало бы всплеск неодобрения – быть может, справедливого.

Единственное, что я могла, – сказать это себе. Так я и сделала, когда очертания спящей Мише начали расплываться перед глазами.

В глубине души я и так знала, что у меня просто рука не поднимется вонзить клинок в грудь этой девушки.

Глава двадцать восьмая

– Звала-звала, а он не пришел…

Я стряхнула остатки сна. Шея болела нещадно, так как я долго лежала под неудобным углом на подлокотнике кресла.

В другом углу комнаты рядом с кроватью Мише чернел широкий силуэт, подсвеченный лампами.

– Почему он не пришел? – снова и снова всхлипывала Мише. – Не могу заставить его ответить. Не могу… не могу…

– Не думай сейчас об этом, – тихо проговорил Райн.

– Как я могу думать о чем-то еще? Как я могу…

– Думай о том, чтобы выздороветь. Просто отдыхай. Можешь?

– Я…

Силуэт зашевелился, его рука поднялась к лицу девушки – возможно, вызывая магию, – и Мише замолчала.

Я еще пыталась бороться с дурманом. Вампирский яд обладал снотворным эффектом. Министер, хоть и старый, уделал меня по полной.

Стараясь не обращать внимания на ходящую ходуном комнату, я заставила себя сесть. Райн медленно-медленно поднялся. Что-то странное было в этом движении, но мне было не уловить, что именно. Он обернулся в профиль и прижал палец к губам, а потом кивнул на дверь в соседнюю комнату.

Я встала – и пол накренился так резко, что мне показалось, я падаю навзничь. Но я как-то сумела последовать за Райном в смежную комнату. А когда я закрыла за собой дверь, меня рывком выкинуло из остатков сна от увиденного, вызвавшего потрясение.

Белая хлопковая сорочка Райна была сзади вся пропитана кровью. Пятна расцвели по ткани, как цветы, – сухие, почти черные куски, подсыхающие бордовые полосы, несколько свежих темно-красных клякс. Кровь сочилась по всей спине, приклеив ткань к телу и смочив кончики волос.

– О нет… – прошептала я.

Райн усмехнулся, но осекся, словно усмешка вызывала боль.

– Да.

– Что… Что произошло?

Дебильный вопрос. Как будто я сама не знала, что происходит с ришанами на допросах.

Райн продолжал стоять ко мне спиной. Он развел руками в скованном, неестественном движении.

– Как Мише? – спросил он.

– Она…

Словно надеясь, что ответ его отвлечет, он рывком снял рубашку через голову.

– …все так же.

Мои слова погасли в воздухе.

Тело Райна застыло от боли на несколько долгих секунд.

– Пропади все!.. – прошептала я.

– Пропади… – прерывистым хрипом согласился он.

Вся его спина была в крови. Поначалу я даже не могла понять, на что смотрю. Только резкий боковой свет от ламп что-то прояснял, оранжевым цветом обрисовывая края грубых ран. Два надреза шли симметрично, сверху вниз с каждой стороны, от изгиба плеча, через лопатки до ямок в основании позвоночника. Глубокие, взрезавшие плоть слой за слоем. Я могла поклясться, что вижу, как сокращаются мышцы при движениях Райна.

Не один удар. Чтобы не было быстро. Нет, кожу снимали аккуратно, от разрезов веером расходилась тонкая сеть ран.