Змеиный король

– Можешь помочь мне дотянуться ключом до того верхнего болта? – спросил Трэвис.

– Конечно. – Дилл выполнил его просьбу. – Кто тебя научил во всем этом шарить?

– Отец. – Трэвис, кряхтя, ослабил болт.

– Тебе нравилось ремонтировать машины вместе с ним?

– Не особо. – Трэвис надеялся, что Дилл не станет спрашивать, почему. Дилл не спросил.

Трэвис отсоединил клемму от стартера, потом, звякая гаечным ключом, попытался подобраться к болту. Ослабил его и вытащил. Поддерживая старый стартер рукой, открутил последний болт. Вынул стартер и выполз из-под машины.

– Подумываешь когда-нибудь научить этому своих детей? – спросил Дилл.

Трэвис отряхнул штаны от грязи.

– Я вообще еще не думал о детях. Но если они у меня будут, то научу их всему на свете и буду разрешать им читать то, что им захочется. – Трэвис достал из коробки новенький стартер и взвесил его на ладони, потом снова лег на землю и заполз под машину.

Он водрузил стартер на место. Над собой, через отсек двигателя, он видел лицо Дилла. Они встретились взглядами, и Трэвису ни с того ни с сего захотелось освободиться еще от одной ноши.

– Можно задать тебе довольно странный вопрос?

– Конечно. Если только он не про «Кровавые распри». Такие вопросы прибереги для Амелии.

Трэвис вставил один из болтов и закрутил его рукой.

– Твой отец тебя когда-нибудь бил, до того как его посадили?

Дилл ответил не сразу.

– Ну да, то есть он меня порол, да.

Трэвис докрутил болт ключом.

– Я не об этом. Я имею в виду: бил. По-настоящему бил?

Они с Диллом снова встретились взглядами.

– Нет, такого не было.

Дилл не спросил, почему он задал этот вопрос, и Трэвис был благодарен. Ему и впрямь стало легче. Не так одиноко, что ли.

– Когда у меня будут дети, я к ним и пальцем не притронусь. Ну, то есть, конечно, буду обнимать и все такое, но никогда не сделаю им больно. – Трэвис вставил следующий болт и закрутил его рукой, а потом закрепил ключом. Он подсоединил клемму и вылез из-под машины.

– Итак, момент истины. Молись.

Трэвис сел в машину и повернул ключ. Двигатель моментально ожил. Звук был не вполне здоровый, но он и прежде так звучал. По крайней мере, машина завелась, а значит, могла еще какое-то время доставлять маму Дилла из пункта «А» в пункт «Б».

Дилл радостно вскрикнул, подняв руку, чтобы дать Трэвису пять.

– Чувак, ты великолепен. У тебя получилось!

Трэвис хлопнул Дилла по руке.

– У нас получилось. А теперь давай съездим и вернем твои четырнадцать долларов.

– Я твой должник, – сказал Дилл, когда они сели в пикап Трэвиса.

– Тогда помирись с Лидией. Не выношу, когда вы двое злитесь друг на друга.

21 Дилл

Дилл был не прочь пройти пешком несколько километров, отделявших его от дома Лидии. Только что лил дождь, и улицы были покрыты мокрыми листьями; их землисто-табачный запах витал в воздухе, смешиваясь с пряным ароматом древесного дыма. Небо было затянуто тонкой вуалью клочковатых облаков, скрывавших из вида яркую растущую луну. Дилл поплотнее запахнул джинсовую куртку (которую выбрала для него Лидия) и застегнул ее на все пуговицы. Пока шел, репетировал речь. «Прости меня. Я был неправ. Я желаю тебе только счастья». Даже вывеска на его церкви была отчасти в помощь (на сей раз): «Бог не забывает грешника, он забывает грех».

Мне не помешало бы, чтобы о моих грехах забыли. Он постучал в дверь дома Лидии. Сердце колотилось в груди. Открыл ее папа.

– Здравствуй, Дилл. Как твои дела?

– Все нормально, спасибо. А Лидия дома?

– Да. Входи, входи. Лидия! – крикнул он. – У тебя гости, милая.

На верху лестницы появилась Лидия, в штанах для йоги и толстовке. Ее волосы были собраны в небрежный хвост. Увидев Дилла, она скрестила руки на груди и устремила на него сердитый взгляд. Дилл посмотрел на нее с видом щенка, получившего пинок под зад. Она жестом позвала его наверх и исчезла в своей комнате. Дилл направился к лестнице.

– Слушай, Дилл, перед уходом напомни мне показать тебе мою новую гитару, – сказал ему доктор Бланкеншип.

– Договорились. – Дилл поднялся наверх.

Лидия сидела за столом, составляя какой-то текст на своем новом ноутбуке. Судя по всему, это было вступительное эссе для вуза. Она не повернулась к Диллу, когда он вошел в ее комнату.

Дилл осмотрелся. В комнате царил упорядоченный беспорядок. Его, как всегда, ошеломило количество визуальной информации: пластинки, книги, журналы, постеры, фотографии. Плюшевые игрушки. Причудливые антикварные вещицы, в том числе устрашающая модель зуба 1930-х годов, когда-то подаренная ей отцом. Одежда и обувь – повсюду вещи, отражающие ее вечно меняющиеся пристрастия. Из нового в комнате были: стопки черновых вариантов эссе, испещренных отметками, частично заполненные заявления о поступлении в вузы, документы для получения стипендии. Побочные обстоятельства жизни, которая движется вперед с огромной скоростью и напором.