Змеиный король

– Я так тоже делаю! – воскликнул Трэвис. – Работаю на складе пиломатериалов и за работой много чего выдумываю. А как к этому отнеслись ваши родители?

Печальная улыбка.

– Мой отец… не был добрым человеком. Он выжимал из меня все соки и считал, что писательство – это глупость. И, вероятно, был прав. Но ни тогда, ни сейчас никому не удалось бы меня отговорить.

Повисла пауза. Гэри съел еще ложечку мороженого.

– Ты писатель, Трэвис?

– О нет.

– Почему нет?

– Ну… я не умею писать.

– А пытался?

– Нет.

– Вот потому и не умеешь! Научиться писать можно только на практике. Чтобы стать писателем, необходимо воображение, которое у тебя явно есть. Нужно много читать, что ты явно делаешь, и писать. Ты еще этого не делаешь, но тебе непременно стоит начать.

– Разве не нужно выучиться в университете, чтобы писать?

– Вовсе нет. Послушай, мы живем в удивительное время. В интернете полно бесплатных советов. Ты читаешь иногда фанфики по «Кровавым распрям»?

– Да, – нерешительно ответил Трэвис. – Но я перестану, если хотите.

Гэри рассмеялся.

– Ерунда. Лучше начни с этого. Напиши фанфик. Задействуй в нем моих персонажей. Я тебе разрешаю. Попрактикуйся. А потом начни создавать свое. Я вижу в тебе задатки. Шикарное воображение. У меня есть ощущение, что тебе есть что поведать.

Трэвис просиял. Он чувствовал, как в нем зарождается что-то.

Что-то, что могло прорасти через камни и грязь, которыми его завалил отец.

* * *

Они с Гэри полтора часа обсуждали все тома «Кровавых распрей», в то время как Дилл с Лидией сидели на улице и разговаривали. Трэвис рассказал Гэри про Амелию. Он взял у Лидии телефон, и они сделали много совместных фоток. Когда пришло время прощаться, они вернулись в аэропорт.

– Прежде чем вы уйдете, можно я скажу вам, какой эпизод мне нравится больше всего? – спросил Трэвис.

– Прошу тебя, – кивнул Гэри.

– Я даже не знаю, почему он так сильно мне нравится. Когда Рэйнар Нортбрук сделал надпись на могиле Болдрика Танариса после Битвы в Плачущей долине.

В улыбке Гэри сквозила меланхолия.

– Я хорошо помню ту часть. Я написал ее сразу после того, как умерла моя первая жена. Я был в глубокой депрессии и много размышлял о том, что значит прожить хорошую жизнь. И решил тогда, что твоя жизнь была хорошей, если друзья могут написать о тебе нечто подобное после того, как ты уйдешь.

– Поэтому, наверное, мне так нравятся эти строки, – сказал Трэвис. – Когда я читаю их, мне хочется прожить хорошую жизнь.

Гэри просиял и тихо произнес:

– Прекрасно.

Когда он уже собрался выходить из машины, Лидия ахнула.

– Подождите! Чуть не забыла! – Она достала из сумки издание «Кровавых распрей» в твердой обложке и протянула его Гэри. – Пожалуйста, подпишите это для моего друга Трэвиса.

– Конечно, конечно! – Гэри вытащил из кармана пиджака золотую перьевую ручку и размашисто написал на авантитуле: «Трэвису из дома Нортбруков, моему новому другу с внушительным телосложением и богатым воображением. Становись тем, кем тебе суждено стать».

Лидия протянула книгу Трэвису.

– Теперь тебе придется одолжить мне твой старый экземпляр, потому что я обязана это прочитать.

Трэвис вышел из машины, чтобы напоследок пожать Гэри руку. Тот усмехнулся.

– Теперь мы друзья, Трэвис. А друзей я на прощание обнимаю. – Он заключил Трэвиса в крепкие объятия, и они сделали еще одну совместную фотографию.

* * *

– Поверить не могу, что это случилось на самом деле. Поверить не могу, что это правда. Лидия, ты такая классная. – Он повторял эти слова как мантру. От его подпрыгиваний на заднем сиденье машина раскачивалась.

– Мне придется остановиться, если ты не перестанешь так делать, – произнесла Лидия задорным тоном. – Из-за тебя мы вылетим на обочину.

– Прости. Ребят, я буду делать, как он сказал. Начну писать. Может, мне удастся посещать занятия в окружном колледже в Куквилле или что-то подобное.

– Сделай это, Трэв, – сказал Дилл. – У тебя все для этого есть.

Всю дорогу домой его ум кипел. Его реальная жизнь редко бывала столь хороша, что могла вытеснить жизнь воображаемую. Но на сей раз так и случилось.