Значит, я умерла

У меня даже голова закружилась, пока я слушал его болтовню. Я пришел бросить ему вызов, а он ведет себя так, словно между нами все по-прежнему.

– Ты убил Мирей, – сказал я. – Ты превратил мою жизнь в пытку – заставил меня поверить в то, что я убийца! Я заберу сына, и мы уедем куда-нибудь далеко-далеко, где нет тебя.

– Что ж, попробуй, – ответил он. – Нет никаких свидетельств того, что ты способен обеспечить ребенку нормальный дом. Больше того, нет никаких свидетельств того, что ты и сам нормален. Так что подумай прежде, как это все будет выглядеть в суде, а уж потом принимай решения.

– Ты убил Мирей, – повторил я. – Тебя что, совсем совесть не мучает?

– Нет, Тео, я никого не убивал. И могу доказать, что меня даже в Берлине в ту ночь не было. – Он не мигая смотрел мне прямо в глаза. – Полагаю, ты встретился с Клаусом во время твоей небольшой прогулки.

– И он признался, что нанял Мирей по твоей просьбе.

– Как это на него похоже – свалить всю вину на меня… Не знаю, что он там сотворил с этой женщиной, но на моих руках ее крови нет.

Вот ведь стальные нервы у мужика! Я был невольно впечатлен его выдержкой. Надо же, его преступление раскрыто, а он все еще надеется сорваться с крючка…

– А еще я поговорил с тем типом, которого нанял Харрис, чтобы помочь ему убить Мирей и поставить всю маленькую сценку, – добавил я. – И как только услышал про Харриса и его участие в этом деле, то сразу понял – без тебя тут не обошлось. Так что не позорь себя отрицанием очевидного.

Он вздохнул и откинулся на спинку кресла.

– Ты хотя бы понимаешь, до чего это трудно – раз за разом переживать разочарования, которые доставляют тебе дети? Нет, не понимаешь – Тедди еще слишком мал для того, чтобы ты это понял. Вот когда он станет подростком, тогда ты, может быть, и поймешь. Только попробуй представить: ты породил на свет этого милого мальчика, и ты же вынужден наблюдать, как он разрушает свою жизнь наркотиками, связывается с дурными людьми, которые поощряют его худшие наклонности…

Это был умный ход – приплести к делу Тедди: ведь я скорее готов умереть, чем позволить сыну пройти через тот же ад, что и я. Я даже представить себе не мог, чтобы Тедди, мой Тедди, резал себя бритвой. Но, с другой стороны, я не представлял себе и того, кем надо быть, чтобы загнать собственного ребенка в смирительную рубашку вины и наблюдать, как он мучается в ней. Это бесчеловечно, и никакими мотивами оправдать это нельзя.

– Ты думал, что сможешь контролировать меня всю жизнь, если заставишь поверить, что я убил женщину. Кто, скажи на милость, поступает так с собственным сыном?

– Я лишь преподал тебе урок причин и следствий. Ты должен был понять, насколько опасно то, чем ты занимался.

– Вся моя взрослая жизнь была построена на лжи, которую сфальсифицировал ты. Зачем?

– Я должен был помочь тебе исправиться, – сказал отец. – И в какой-то степени мне это удалось. Ты больше не ходишь в клубы фетишистов, не принимаешь наркотики. А когда ты вошел в семейный бизнес и женился на Кэролайн, я решил, что ты не безнадежен. Увы, я ошибался. Нервишки у тебя не выдержали, и ты снова удрал.

– То, что ты называешь нервишками, я называю ценностями. Этическими нормами. Я знаю, что у тебя их нет. Но я уже говорил тебе и повторю это снова: мне не нужен твой криминальный бизнес, совсем. Вот поэтому я и ушел. Не мог справиться с отвращением к тебе.

– Жаль, что Кэролайн так не считала… Мне кажется, у меня с ней было куда больше общего, чем когда-либо с тобой.

Я сжал кулаки. Мне всегда казалось не совсем приличным то внимание, которое отец оказывал Кэролайн с самого начала – как будто это он ухаживал за ней, а не я.

– Да, тебе доставляло удовольствие испытывать ее лояльность на прочность, заманивать ее в нашу банду. Может, это ты ее и убил? Чтобы защитить меня от чего-нибудь другого?

Впервые с тех пор, как я переступил порог кабинета, самообладание изменило отцу.

– По-твоему, это я убил Кэролайн?

– Джульетта рассказала ей о Мирей, а Кэролайн сказала своей сестре. Тебе не приходило в голову, что могут пойти слухи?

– Ты можешь отправляться в тюрьму хоть до конца дней, мне плевать. Теперь у меня есть Тедди.

– Ты убил Кэролайн?

– Нет. Я ее любил, – тихо сказал он. – И если ты думаешь, что я мог причинить ей вред, значит, ты спятил.

– Я спятил бы, если б хоть на минуту поверил, что есть на свете человек, которому ты не можешь причинить вред.

Отец обдумал мои слова.

– Кэролайн была лучше моих детей. Она была из тех, кто сначала думает, а потом делает, просчитывая последствия не только для себя, но и для окружающих. Ты и твоя сестра всегда были неблагодарной парочкой, особенно ты. Джульетта любит поставить меня в неловкое положение, перечит мне из-за каждого пустяка. А ты вообще развелся с нами. Все, ради чего я растил тебя, чем я хотел тебя видеть, ты отринул. А Кэролайн была другой. Лояльной.