Значит, я умерла

– Извини, что мне пришлось уехать, – сказал я сыну. – Я больше так не буду.

Он посмотрел на меня хмуро:

– А дедушка говорит, что будешь.

Кровь застыла у меня в жилах. Мой худший кошмар воплощался в реальность у меня прямо на глазах: мой отец отравлял ядом своей лжи жизнь моего сына.

– Нет, – сказал я, присаживаясь рядом с ним на корточки. – Я люблю тебя. И всегда буду рядом с тобой, Тедди.

– Угу, – буркнул он и вернулся к раскрашиванию.

– Он сегодня не в духе, – тихо сказала Глория. – Все время спрашивает, когда за ним придет мама.

– Спасибо, что ты заботилась о Тедди, пока меня не было, – сказал я. – Вообще-то ты давно уже не была в отпуске, насколько я помню.

Но Глория только отмахнулась.

– Да ничего страшного. Сейчас трудное время для семьи. К тому же я люблю Тедди, и ты это знаешь.

– Я очень благодарен тебе. Кстати, чтобы ты знала: мы с Тедди уедем из этого дома, как только я найду подходящее место.

– Но в городе-то вы останетесь или нет?

– Я не хочу совсем лишать Тедди корней, отрывать его от всех, кого он знает. Только от моего отца. Вот почему я очень надеюсь, что ты не откажешься поехать с нами. Иначе я прямо не знаю, что мы с Тедди будем без тебя делать.

– И перестать жить через улицу от человека, который называет меня домработницей? – Она просияла. – Легко. Если вы остаетесь в Нью-Йорке, то мы что-нибудь придумаем.

– Спасибо, Глория.

И я пошел наверх, к себе в комнату. Никаких планов у меня не было, но одно я знал наверняка: надолго я в этом доме не останусь.

Вдруг я услышал какой-то шум в комнате Кэролайн.

Я открыл дверь и увидел Урсулу: она сидела за туалетным столиком Кэролайн, перед ней стояла открытая шкатулка с драгоценностями. Урсула увлеченно перебирала блестящие штучки, словно сорока.

– От этого зависит все, – повторяла она.

– Урсула?

– Ты вернулся, мой мальчик… – Увидев меня, Урсула просияла так, словно позади ее лица зажглась лампочка. – Ну как съездил?

– Ужасно и познавательно в равной мере. Что это ты тут делаешь?

– Раскладываю по местам вещи.

– Зачем?

– Я тут все перепутала, – был таинственный ответ, – а теперь возвращаю, как было.

– Я видел твоего брата, когда был в Берлине, – сказал я.

– Клаус для меня несколько лет как умер.

– Он теперь не такой, каким я его запомнил. Изменился. Просил меня передать тебе, что просит у тебя прощения за то, что плохо поступил с тобой. Сказал, что это единственное, о чем он жалеет.

Урсула тихо засмеялась:

– Ах, Тео, ты такой милый мальчик, но такой наивный, если поверил, что леопард может изменить свои пятна… – Она переложила пару колечек в отдельную коробочку. – Я, можно сказать, выросла в Штази. Мой отец был офицером высокого ранга. Клаус пошел по его пятам. А моя мать допилась до смерти, и я тоже следую ее примеру. Жизненный путь каждого намечается еще в юности. Я часто думаю над тем, как сложилась бы твоя судьба, если б твоя мать забрала тебя и сестру с собой и начала новую жизнь. Все было бы совсем по-другому.

– Моя мать вырвалась, – сказал я. – А меня и Джульетту оставила в заложниках.

– Вырваться не удается никому, Тео. По крайней мере, живым.

Урсула любила такие драматические заявления, и мне показалось неуместным напоминать ей о том, что моя мать улетела в Гуам, где оформила развод. Отец не стал спорить, так как она оставила ему все права на воспитание меня и моей сестры. Мать спаслась сама, но не спасла детей.

Урсула уставилась на себя в зеркало.

– Я полон скрытых страхов.

Я содрогнулся, услышав эти слова из ее уст.

– Я слышал это раньше.

– Это строчка из «Медеи».

– Но почему ты…

– Твоя мать играла в этой пьесе. И часто повторяла эти слова. – Урсула взяла стоявший перед ней стакан и обнаружила, что он пуст.

– Я не понимаю.

– Он любил ее – можешь мне верить. Настолько, насколько вообще способен любить, что, по большому счету, сомнительно. Но он всегда хотел ее контролировать, а потому лгал и пудрил ей мозги. Я стыжусь своей роли во всем этом. Меня взяли в дом, чтобы я помогала ей с kinder, а я вместо этого спала с их отцом. Неудивительно, что Джульетта меня возненавидела. – Медленно, цепляясь руками за столик, Урсула встала на ноги – было видно, что она следит за каждым своим движением, как это обычно делают пьяные. – Но я получила по заслугам – позже он проделывал со мной все то же самое, что и с ней. Я теряла себя, чем дальше, тем больше, пока совсем не забыла, кто я такая. – И, покачиваясь, двинулась ко мне. – Теперь ты понимаешь, почему я хотела помочь Кэролайн сбежать. Ей нужна была другая жизнь. Ей и Тедди.

Но я понял только одно – Урсула опять напилась, и что она хочет сказать, разобрать я не могу.

– О чем ты?

– Я пыталась сбежать от твоего отца, но не сумела. Я заслужила эту жизнь. Твой отец – мое наказание. Но Кэролайн не делала того, что делала я. Она не заслужила. Она хотела, чтобы я помогла… но я не могу сделать то, о чем она просила.

– А о чем она просила?