Значит, ураган. Егор Летов: опыт лирического исследования

Андрей Карагодин продолжает: «Квинтэссенцией альянса Егора и НБП стал концерт 27 мая 1994 года в „Крыльях Советов“. Мы поехали туда с Дугиным вдвоем на электричке с Белорусского вокзала. В вагоне одни панки. Приезжаем, огромный ДК, первое, что мы видим, – Тарас Рабко, Летов и Лимонов вешают над сценой четырехметровое знамя НБП, которое Тарас сшил в Кимрах. Помню, что в гримерке почему-то полагалось ссать в ведро, выходить в туалет было нельзя под предлогом того, что панки якобы разорвут. Но все равно ходили по этим коридорам, Женя Грехов раздавал всем желающим альбом „Прыг-скок“. Сначала вышел Лимон, объявил группу „Родина“, потом „Инструкция“, а после Ромыча должен был выйти Егор, но он как хедлайнер выпустил вместо себя Дугина. И Дугин как-то не очень удачно выступил – вот Лимонов попал в аудиторию, хотя и нес абсолютную хуйню, но он был на одной волне с этой беснующейся толпой. А Александр Гельевич не попал в эмоцию, хотя говорил вещи куда более осмысленные и релевантные, про время разбрасывать камни, и его в итоге освистали. И вот обратно мы опять едем вдвоем с Дугиным в электричке, и опять переполненной теми же самыми панками, только на этот раз они уже узнают Дугина – ба, да это ж тот с бородой, который мешал слушать Егора! Это были не самые приятные двадцать минут до Белорусского вокзала – экзистенциально насыщенные, как любил говорить сам Дугин. Но вообще, наиболее удивительным мне показался факт присутствия на одном из концертов „Гражданской обороны“ Юрия Витальевича Мамлеева с женой».

Мамлеев действительно интересовался Летовым (впрочем, интерес был взаимным), принимал его у себя в гостях, а концерт, о котором идет речь, состоялся в ДК Бронетанковых войск – там, в частности, Константин Рябинов в какой-то момент спьяну упал ничком и умудрился сыграть соло из положения лежа на животе.

14 декабря 1994 года случился весьма мамлеевского толка фестиваль «Стиль консервативной революции». Он был подготовлен при каком-то участии моих приятелей и проходил в дискотеке «Мастер». Организаторы уверили меня, что на концерт инкогнито прибудут Егор Летов и почему-то Петр Мамонов. Официально на приглашении был обещан «фестиваль моделей экстремистской моды», а также некий «ночной концерт». В итоге на ночном концерте выступили Юрий Орлов, лидер «Николая Коперника», а также roots-группа «Джа Дивижн», которая в итоге была слегка помята раздосадованной патриотической молодежью, так и не дождавшейся обещанных хедлайнеров, и на следующий день выступила уже на каком-то антифашистском фестивале, более приличествующем их стилистике. Опять вызывали ОМОН, а пока он добирался до места назначения, вместо фантомных Летова и Мамонова звездами вечеринки стали Александр Дугин в наряде красноармейца, читавший стихи Головина, и Андрей Карагодин, продекламировавший Северянина в одолженной на «Мосфильме» отутюженной нацистской форме.

Константин «Жаба» Гурьянов, филофонист, пианист и в прошлом барабанщик групп «Комитет охраны тепла» и «Лолита», вспоминает о «Русском прорыве» так: «В 1994 году мы поехали с Егором и компанией в Питер в одном вагоне – с ними был Ромик Неумоев, который почему-то вел себя так, как будто он и есть главный. Они вроде собирались где-то в Питере играть, но в тот вечер случился концерт Джона Маклафлина, на который я, собственно, и ехал, и я в итоге потащил Ромика-хромоножку с собой. А концерт роскошный, с Джоуи Дефранческо на органе, и мы в итоге по полной нарядились. А Летов с компанией охуели и проклинали меня, дескать, Жаба – алкота, увел у нас Ромика, сорвал нам наш прорыв». Дизайнер и создатель первого сайта «Гражданской обороны» Максим Хасанов присовокупляет: «Прекрасный апрельский день 1994 года – раздается звонок в дверь, открываю, первым входит Ромыч со свистком таким спортивным. Их менеджер Грехов не смог с ними поехать и назначил старшим за всю ораву Ромыча. Тот по такому случаю купил себе свисток и время от времени в него посвистывал, когда народ начинал разбредаться. Но в целом нашествие было культурное, особо даже никто не бухал, поскольку тур только начинался и надо было как-то себя держать в руках».

В том же 1994-м Летов дал совсем уж лиминальное интервью голландскому телевидению. Дело, собственно, не в том, что он говорил (уже привычная риторика той поры), а в каких именно интерьерах: за спиной оратора висели красный флаг, двуглавый орел, огромная свастика (на плакате памяти Рудольфа Гесса), ну и, чтобы ни у кого уже не оставалось сомнений, портрет Гитлера. На фоне данного мудборда Летов во всех отношениях трезво порассуждал о маленькой революции, о новой религии и о том, что рок – это война, высшая свобода состоит в отказе от свободы, а фашисты и коммунисты утверждают общечеловеческие ценности и борются с одиночеством.