Значит, ураган. Егор Летов: опыт лирического исследования

Лимонов незадолго до собственной кончины отвечал на каком-то творческом вечере на записки и, в частности, заметил: «Из-за чего Егор Летов покинул НБП? Егор Летов покинул НБП из-за смерти, поскольку он умер. А с чего вы вообще взяли, что он что-либо покидал? Свой членский билет он не сдавал».

5. КАЗУС РОСТОЦКОГО, ИЛИ ТАКОЕ ВАОМ

В жизни я повстречал не такое уж большое количество фанатичных поклонников «Гражданской обороны» (если говорить о ровесниках). Это никогда не было повсеместным культом, особенно при жизни Е.Л. Пожалуй, только раз в жизни я столкнулся с почти буквальным воплощением расхожих строк «Я ищу таких, как я, сумасшедших и смешных, сумасшедших и больных». Воплощение звали Станислав Ф. Ростоцкий. Мы познакомились весной 1998 года, помню, накануне он написал передовицу в «Русском телеграфе» под названием «Мы не все вернемся из полета» про только что вышедший тогда «Космический десант» Верхувена. Из текста невозможно было понять решительно ничего про содержание фильма, зато заголовок в пояснении не нуждался. К моему удивлению, через несколько дней Ростоцкий без звонка явился в редакцию «Вечерней Москвы», где я тогда начинал свою воровскую деятельность, – пришел знакомиться. Первым делом он сообщил, что у него есть две любимые группы: «Гражданская оборона» и (дальше он назвал одну английскую команду, название которой мы опустим, тем более что к делу она отношения не имеет). Довольно скоро я оказался у него дома на «Кантемировской» и увидел, собственно, то, что сам Егор называл «аккуратной праздничной пирамидкой». Представьте стопку аудиокассет, штук 10-12. Классический летовский портрет в круглых темных очках и за колючей проволокой был разрезан поперек на болезненно-опрятные частички, и они были распределены по торцам кассет так, что портрет собрался воедино назад на манер жуткого пазла. Записан, естественно, на кассетах был тот же, что и нарезан. Поскольку я, будучи начинающим журналистом, вечно таскал с собой диктофон, то немедленно расспросил хозяина квартиры об этих делах. Запись сохранилась – это такой репортаж из головы школьника 1989 года, сделанный в технике нерефлексивного слушания летней ночью 1998 года:

«В первый раз название „Гражданская оборона“ я услышал по телевизору в 1989 году. Показывали передачу „Пятьдесят на пятьдесят“, ведущий которой, Сергей Минаев, подходил к прохожим на улице и спрашивал у них, что они любят слушать. Ответы особого интереса не вызывали и потому не запомнились, но все изменилось в тот момент, когда кудрявый „диск-жокей Сергей“ не подловил парочку канонических ирокезных панков, один из которых и произнес два заветных слова. На просьбу процитировать что-нибудь из творчества любимого коллектива один из панков немедленно сообщил Минаеву, а заодно и всем телезрителям Советского Союза, насколько замечательной в самое ближайшее время будет жизнь при коммунизме в отсутствие платежных систем и необходимости отправляться в мир иной. Строчка запомнилась. В том же самом 1989-м мой лучший друг Пыля разжился кассетой с записью группы с невозможным, как тогда казалось, названием „Хуй забей“ которую он охарактеризовал так: „Там очень много коротких песен, и все с матом“. Заинтригованный, я отправился домой, забрав кассету на прослушивание. Прослушал „Хуй забей“ до конца (впоследствии выяснилось, что это был дебютный альбом коллектива „Лирика задроченных бюстиков“), сделал несколько любопытных выводов, несколько раз искренне и от души рассмеялся. Но потом оказалось, что на кассете имеется еще и „дописка“. После щелчка глухой голос произнес: „Однажды утром в Вавилоне пошел густой снег“. И началась Песня. Трудно сказать, сколько раз в тот вечер я ее прослушал. Раз на 15-й в голове что-то щелкнуло и пришло понимание: да это же и есть „Гражданская оборона“!