Знай мое имя. Правдивая история

В случае с изнасилованиями меня всегда удивляет вопрос: «Почему ты не сопротивлялась?» Если ты просыпаешься дома и обнаруживаешь грабителя, забирающего твои вещи, потом тебя никто не спрашивает: «Почему ты не сопротивлялся? Почему не сказал ему нет?» Грабитель уже нарушил правила общежития, с чего бы ему вдруг прислушиваться к твоим словам и вообще к голосу разума. И почему все думают, что довольно попросить преступника остановиться — и он тут же прекратит? Что же касается моего случая, то тем более — я была без сознания. Откуда тогда возникает так много вопросов?

Еще одна тема не давала мне покоя — утверждение, что мужчины не могут себя контролировать. Будто у того парня и выбора не было.

Я всем своим девочкам говорю: если встала на пути у фуры, будь готова к тому, что тебя собьют. Не бросайся под грузовики. Если идешь на студенческую вечеринку, ожидай, что напьешься, наешься наркотиков и тебя изнасилуют. Не ходи на студенческие вечеринки.

Так и хочется поинтересоваться: «А ты ходишь на вечеринки лишь для того, чтобы на тебя нападали? Ты прямо жаждешь этого?» Я слышала подобное в колледже. К первокурсницам на таких сборищах относятся как к овцам на скотобойне. Я понимаю, конечно, что не стоит лезть в логово льва, где тебя могут разорвать. Но львы — это львы. Дикие животные. А мужчины — это люди, обладающие сознанием, живущие в обществе, где есть законы. Лапать женщину — это не инстинкт, заложенный природой, это обдуманное действие, которое человек в состоянии контролировать.

Складывается впечатление, что как только ты входишь в студенческое общежитие, все законы и правила перестают действовать. Конечно, никого открыто не просят подчиняться каким-то правилам, однако существует множество рекомендаций, которым женщины должны следовать: держать напитки закрытыми; стараться не оставаться одной, без подруг; не носить короткие юбки. То есть поведение мужчин остается обычным, в то время как от нас ждут перемен. Когда в наши обязанности стали входить все эти предотвращения и отслеживания? И если существуют места, где молодым девушкам причиняют вред, не должны ли мы предъявлять более высокие требования к парням, находящимся в этих местах, а не упрекать девушек? Почему потеря сознания вызывала больше порицания, чем проникновение пальцами в человека, потерявшего это сознание?

Также я поняла, что само место, где все случилось, не добавляло мне шансов. Разве в университетах могут происходить преступления? Конечно, безумства творятся тут постоянно. Если кто-то наложит кучу говна в детский бассейн на обычной улице, все скажут, что это «грязно, отвратительно, совершенно неприемлемо». Если кто-то наложит дерьмо в детский бассейн в студенческом городке, то вы услышите: «Что ж, это колледж, ха-ха!» Носишься по улице с носком на члене? — это колледж. Напился в среду днем и отрубился в костюме жирафа? — колледж. Ситуации как бы смягчаются, перестают быть такими ужасными. Пропадает серьезность и необходимость любого реального наказания. Люди читали мою историю и слышали только: общежитие, спортсмен, любовные шашни, удовольствие. Такого лексического запаса вполне хватало, чтобы они могли представить происходящее: «Да, мы поняли, они познакомились, ситуация вышла из-под контроля. С кем не бывает». Даже тот факт, что действие совершалось на улице, на земле, не заставил никого удивленно вскинуть брови. «А что? Разве в колледжах студенты не трахаются под памятниками, на лестницах, колокольнях, в библиотеках?» От журналистов я тоже не дождалась помощи. Они только и делали, что подсчитывали, сколько рюмок я выпила и за какое время Брок проплывал двести метров, а в качестве иллюстрации вставляли в статью его фотографию в галстуке — как на резюме.

Мне хотелось бы избавиться от всей шелухи, от всех отвлекающих факторов и показать вам суть истории. Вот что видела я. Парень идет на вечеринку, целует там трех девушек, находит одну из них безвольно лежащей, несет ее в кусты, раздевает, засовывает в нее свою руку, а затем его ловят двое мужчин, заметивших, что девушка лежит на земле не двигаясь. После чего он отрицает, что убегал от них, и ничего не может сказать о жертве, кроме как «она наслаждалась». Уберите выпитый виски, выход на улицу, чтобы пописать, имя младшей сестры, олимпийское плавание вольным стилем — и вы получите эту чертову историю как она есть.