Знак волшебства

Первым не выдержал король:

– Элоиза, присмотрись, твоей маны хватит для заклятия «истинный взгляд».

Дилэн попытался самолично проверить обруч. Запахло озоном. Никакой реакции.

Элоиза подумала и приняла решение:

– Подождем.

Председатель Совета приняла решение и маги застыли, ожидая дальнейших событий. Не сиделось только Мявке. Сначала она крутила головой, рассматривая обстановку и присутствующих. Маги, не смотря на свою сущность, оставались и важными вельможами и подчеркивали это изобилием драгоценных камней. Кошке хватило любоваться минут десять.

К тому времени терпение лопнуло уже у всех, но Элоиза, проведя над обручем рукой, успокоила публику, сообщив об изменении магического поля обруча.

Мявка все-таки не выдержала. Когда ей надоело разглядывать витрины с фамильными ценностями (королевская семья, герцоги), она решительно двинулась в сторону обруча.

Элоиза вновь потребовала не хулиганить. Но в ответ на второй запрет хвостатая вдруг метнулась в сторону принцесс и громогласно рявкнула. Вот это да! Королевский Совет в полном составе (кроме меня) был оглушен, деморализован и принужден к капитуляции.

С каждым днем я все легче работал с магией. Ману мог заметить без усилий и специальных упражнений. И мне показалось, что рык Мявки сопровождался выбросом магической энергии. Так она дополняет природные децибелы магическими! Хитрунья!

При этом меня своим ревом она смогла обойти. Правильно сделала, я особым благородством не отличаюсь, достанет, дам в ухо.

Подавив сопротивление, Мявка подползла по столу к обручу, опираясь задними лапами на стул. Принюхалась. На морде возникло выражение наркомана, добравшегося до наркотической пыльцы. Она прикрыла глаза, вздохнула и в состоянии экстаза пробыла какое-то время. Потом лизнула обруч и уползла в мою сторону.

Очень вовремя. Пришедшие в себя маги накопили в себе праведный гнев, который вкупе с имеющейся маной делал их весьма опасными. Однако больше всех разозлившаяся Элоиза вдруг перестала изображать из себя Венеру Милосскую в момент отрезания конечностей.

– Смотрите! – потребовала она от остальных.

Обруч ожил. Я сначала не обратил внимания, сочтя изменения игрой красок и солнечного света, но зеленый оттенок стал настолько сочным, что обманывать себя слабостью зрения было невозможно.

– Вы – маг природы! – торжественно сказал Динмар. Но констатировал он видимое с некоторой грустью. Явно ожидал от меня большее.

Мявка, спрятавшаяся за меня от праведного гнева аристократов, не выдержала и высунула голову.

– Мяу, – предупредила она и нырнула обратно, за мою спину.

– Да, Мявка права, вы торопитесь, отец, – согласилась Элоиза.

На полностью покрытой зеленью обруча появилась красная точка. Она разрослась и отхватила половину обруча.

Герцог Карон озабочено покачал головой:

– Двуединые маги бывают, хотя и нечасто. Но мне кажется, это еще не конец процесса.

Он оказался прав. Красно-зеленый союз был разбавлен третьим цветом – белым. Значит, я еще и светлый маг. Члены Совета зашумели, но тут появился четвертый цвет – черный. Я оказался предрасположен всем специализациям магов, осталось только учиться. Народ замер.

– Послушайте, но этого же не может быть, – заговорила королева Ниана. – В одном маге не может быть соединен светлой и черный маг…

Смотрите! – вдруг вскричала Элоиза.

Верхняя половина обруча вдруг помутнела, словно ее покрыли пленкой, а затем она превратилась в золотистую поверхность. Теперь обруч был украшен весьма экстравагантно – верхняя часть – золотистая, нижняя состояла из четырех цветов, разделивших обруч на четыре одинаковых части – зеленую, красную, белую и черную.

Тайный Королевский Совет застыл в полном составе, включая меня.

Сант Дилэн, сделав торжественную паузу, громко сказал:

– Я не до конца уверен, нужно перечитать древние книги, но можно сказать, что к нам явился посланник Солнцеликого, который развивается в Рыцаря Света!

Глава 26

Я сидел и расчесывал Мявку платяной щеткой, реквизированную у слуги со строгим наказом больше ее не трогать. Кошка у меня была шерстистая, с длинным мехом и поэтому расчесывать, и вычесывать шерсть у нее надо было обязательно, иначе, вылизываясь, она забьет себе желудок шерстью.

Мявку процесс расчесывания раздражал, она ругалась по-кошачьи, царапалась, отбивалась лапами, кусалась. А если учесть ее габариты, то я через энное количество времени стал владельцев прекрасных глубоких царапин.

Получив еще и изрядный укус, я рассвирепел, взял зверя за уши, повернул к себе и подтащил ее морду к своему лицу.

– Мявка, если ты будешь капризничать, я тебя загрызу!

И угрожающе обнажил зубы.

– Мяу, – забилась якобы в истерике кошка.

– Ну? – угрожающе спросил я.

Мявка замерла, зажмурив глаза. На курсах актерского мастерства я бы, на месте преподавателей, поставил ей наивысший балл за маску ужаса.

– Какой ты свирепый, – посочувствовала Элоиза, читавшая какой-то документ и отвлекшись на минуту. После определения во мне растущего Рыцаря Света она не отпускала меня ни на миг.