ЗНАК ВОПРОСА 1994 № 03

«Князю Куракину Павел повелел отвести Авеля в Невский монастырь (Александро-Невскую лавру в Петербурге. — Ю.Р.), дать ему келью и все потребное для нормальной в монастыре жизни. Все это было приказано выполнить митрополиту Гавриилу через князя Куракина самим Императором Павлом Петровичем.

Митрополит Гавриил не без удивления и страха выслушал все эти указания, безмерно удивленный столь высоким покровителем безродного монаха. Он облек Авеля в черное одеяние и по именному повелению самого Государя повелел Авелю вкупе с остальной братией ходить в трапезную и на все нужные послушания».

Однако Авель и здесь проявил свой характер. Прожив в Невском монастыре только один год, он перешел в любый его сердцу Валаамский монастырь, где… приступил к составлению и написанию новой, не менее страшной и важной, чем первая, книги! В этот раз он отдал книгу отцу Назарию, а тот, естественно, показал ее казначею и прочим, и после совета со всеми, так сказать коллегиально, решено было отправить ту книгу не мешкая прямо в Петербург к митрополиту!

Снова пришла в движение бюрократическая машина, набирая ход, заскрипели ее колеса.

Митрополит, ознакомившись с написанным, счел за благо послать книгу в секретную палату. Начальник же той палаты, генерал Макаров, доложил о книге управляющему Сенатом генералу, а тот в свою очередь доложил о происшедшем Императору Павлу! Государь же, как свидетельствует Житие, повелел взять Авеля с Валаама и заключить его в крепость…

Однако текст Жития не содержит информации об индивидуальных свойствах Павла, а также комплекса факторов разного рода побуждавших его к действию, без чего нельзя понять и оценить поступки человека.

Поэтому, как мне кажется, надо сообщить о странностях Великого Князя Павла Петровича, отмеченных его близкими с детских лет. Его нервная система была поразительно восприимчива и возбудима, воображение — исключительно! По замечанию его воспитателя Порошина, по крайней мере с десятилетнего возраста Павел воспринимал воображаемые им предметы как реально существующие. Он верил в сны и предсказания.

Поэтому легко представить тот мистический ореол, который окружал как пророчества Авеля, трагическую смерть Екатерины Второй, так и некоторые личные ощущения Павла, пережитые им в странной ситуации, описанной его достойными доверия современниками. Комплекс этих разновременных обстоятельств повлек за собой пристальное внимание Павла на всех этапах его сознательной жизни к пророкам и пророчествам разного вида и к мистике вообще. Не исключено, что и его вступление в Масонскую ложу было некоторым образом предопределено.

Полезно также напомнить и о том, что, например, постройка Михайловского замка, резиденции, в которой Павел провел последние месяцы жизни, находилась в прямой связи с предзнаменованиями.

Но не будем нарушать хронологию.

Приведенный ниже рассказ Великого Князя Павла Петровича (т. е. еще наследника престола) о странном видении им прадеда — Петра Великого дошел до наших дней в записи баронессы Оберкирх.

Итак:

«Из записок баронессы Оберкирх» (рассказ В.К.П.П. об его видении)

В 1782 году Павел с молодой супругой своей Марией Федоровной путешествовал за границей. Эта поездка детально описана в записках баронессы Оберкирх, подруги детства Доротеи Вюртембергской (впоследствии Императрицы Марии Федоровны — супруги Павла Первого). Оберкирх сопровождала молодую супружескую чету в этой поездке.

10 июля 1782 года за ужином зашел разговор о чудесных явлениях.

Принц Де-Линь обратился к Павлу:

— А что же вы, Ваше высочество? Разве в России нет чудесного?

Великий князь поднял голову.

— Куракин знает, что и мне было бы что рассказать. Но есть воспоминания, которые я гоню из памяти. Великий Князь посмотрел на Куракиина.

— Не правда ли, Куракин, что и со мной было кое-что странное?

— Столь странное, Ваше Высочество, что, право Же, при всем моем к Вам доверии, я могу приписать происшедшее порыву Вашего воображения.

— Нет, это правда, сущая правда. И если Оберкирх даст слово не говорить об этом моей жене, то я расскажу вам, в чем было дело.

Мы все, пишет Оберкирх, дали это обещание, и я его сдержала. Эти мемуары будут опубликованы лишь тогда, когда наше поколение уйдет со сцены. Передаю этот рассказ, как слышала его от Великого Князя.

«Как-то поздним вечером, скорее ночью, я в сопровождении Куракина и двух слуг шел по петербургским улицам после вечера, проведенного во дворце. Светила луна, весенняя ночь была довольно теплой.

Разговор имел шутливый характер.

Впереди меня шел слуга. Куракин шел в нескольких шагах позади меня, а за ним двигался еще один слуга. Свет луны был ярок. При повороте в одну из улиц я увидел в глубине подъезда высокую худую фигуру, завернутую в плащ, в военной, надвинутой на глаза шляпе. Человек будто ждал кого-то. Когда я миновал его, он вышел и пошел около меня с левой стороны. Громкие его шаги я запомнил навсегда — он шел как статуя. Я почувствовал леденящий холод в левом боку, идущий от незнакомца. Обратившись к Куракину, я сказал:

— Судьба нам послала странного спутника.