Знак ворона

– Да, я понимаю. Они застигли нас неподготовленными. Но что будет, если они попытаются и сегодняшней ночью? У нас есть ваша бригада боевых спиннеров в защищенной Цитадели, и они попытаются сбить снаряды прежде, чем те достигнут города. Мы можем предупредить людей, они спрячутся в подвалы.

– Первая бомбардировка может быть одной из многих, – угрюмо заметила Давандейн. – Быть может, сегодняшней ночью снаряды посыплются сотнями. А может, и тысячами. Может, пока по нам всего лишь пристреливаются. Вы об этом подумали?

– Маршал, думать об этом – не моя работа. Моя работа – следить за тем, чтобы люди не склонились к культам Глубины. Если люди поверят в то, что вы неспособны их защитить, они обратятся к тем, кто пообещает защиту – пусть обещания и зиждутся на песке. Сегодня я поймал одного предателя. Или мы даем людям надежду – или скоро для обращения их в веру Глубины не понадобятся и «невесты».

Давандейн задумалась.

– …Да, нужно, чтобы люди услышали правильное. Надо, чтобы все главные новостные листки были на нашей стороне, дали городу хорошие новости, – задумчиво выговорила она. – Да, мы скажем людям, что наши спиннеры остановили половину снарядов. Наполним новости рассказами про детишек, спасенных из руин храбрыми добровольцами. Мы сделаем людей благодарными нам, покажем, что они нуждаются в нас.

Сильная женщина, но слишком уж гордая. Смерть горожан сильно уязвила Давандейн.

Обманывать людей – опасная тактика, но надо отдать должное прагматизму нашего маршала.

– Я позабочусь об этом, – пообещал я. – Дайте мне печать Цитадели, и листки новостей будут рассказывать то, что мы хотим услышать.

– Печать Цитадели? Вы хотите разрешения на вседозволенность?

Мне не очень понравился ее тон.

– А разве его у меня нет? – осведомился я.

Маршал посмотрела мне прямо в глаза. Я ей тоже. Давандейн знала, что такое на самом деле «Черные крылья», знала о моей связи с Вороньей лапой. Этот секрет доверялся каждому очередному маршалу Границы. Давандейн знала, что моего хозяина лучше не просить о помощи. Мольбами на него не подействуешь.

Она выдвинула ящик огромного старого стола и швырнула мне кусок бронзы с гербом Цитадели.

– Займитесь. Но как только печатные прессы допоют свою песенку, печать должна быть у меня.

– Нам нужно знать, откуда летят снаряды и как их посылают к нам, – указал я.

– Я собрала все патрули, какие могла, и отправила в Морок, – сухо проинформировала маршал. – Но это как искать потерянный волосок в овечьем стаде.

– У вас же Гарлинг Штрахт в городе? – осведомился я.

Гарлинг был лучшим разведчиком на Пограничье. Он редко бывал в городе, но я недавно встретил его в баре.

Давандейн кивнула.

– Скажите ему, пусть едет в Хрустальный лес. Часть осколков взорвавшихся сфер походит на горный хрусталь. А он редко встречается в Мороке. Хрустальный лес – фиксированная точка, но она глубоко. И там бы я смотрел в первую очередь.

– Я позабочусь об этом, Галхэрроу, – пообещала она.

Ну, пусть она и хотела показать, что не нуждается в моей помощи – все же услышала и запомнила мои слова. Наша Давандейн не любит принимать помощь, пусть и в виде сомнительной догадки про Хрустальный лес. Надо же поддерживать репутацию сильной независимой женщины. Однако я думаю, я единственный дал ей хоть какую-то зацепку.

– А вы получили ответ от Леди Волн? – меняя тему, спросил я.

Леди Волн была единственной из Безымянных с постоянным местом жительства и единственной, способной и в самом деле откликнуться на мольбу о помощи. Наверняка же маршал отослала ей письмо.

– Обычный ответ, – покачав головой, сказала маршал. – Жрецы говорят, она в спячке. Я не представляю, какая спячка может быть у Безымянной. Но будить ее из-за пары сотен мертвых горожан князь Пайра отказывается наотрез. Как обычно, мы предоставлены сами себе.

– Конечно, – согласился я. – Мы всегда – сами по себе и рассчитываем только на себя. Даже когда Безымянные здесь.

13

День выдался холодным, но дождь перестал. Хоть что-то хорошее для тех, кто разбирает завалы и вытаскивает трупы.

Откуда-то я знал, что рассвет принесет покой. Ужас пришел ночью, а солнце покажет, что обычная жизнь продолжается, в точности такая, как раньше – по крайней мере, для тех, чьи дома остались в целости. Нужно печь хлеб, прочищать сточные канавы, карманникам нужно резать кошельки, а банкирам – считать чужие деньги.

Конечно, сразу появились паразиты, торгаши и мошенники, наживающиеся на страхе. Я дал Кассо и «галкам» четкое указание: не терпеть малейшего пораженчества и смутьянства, и никаких споров. С утра я наведался в четыре крупнейшие типографии, проверил, что они собираются выпускать, и велел сменить заголовок «УЖАС С НЕБЕС» на «ДРАДЖИ ПРОМАЗАЛИ 52 РАЗА». Это неправда, но зачем правда новостям? Издатель застонал, когда я приказал сжечь пять тысяч свежеотпечатанных листков, но я живо объяснил ему, что значит «пособник пораженца» в терминах «белых камер» и конфискации имущества.