Знакомство с Библией

Обращаясь к страже, Иисус спросил: «Кого ищете? Ему отвечали: Иисуса Назорея. Иисус говорит им: это Я» (Иоанн, 18:4–5). Продолжая до последней минуты заботиться об учениках, Христос добавил: «Если Меня ищете, оставьте их, пусть идут» (Иоанн, 22:8). Стража тут же взяла Иисуса. Лишь пылкий Петр попытался вступиться за Учителя, но Иисус заставил его вложить меч в ножны: «Неужели Мне не пить чаши, которую дал Мне Отец?» (Иоанн, 18:11). Воины спокойно связали Иисуса и отвели Его к первосвященнику Анне. Апостолы же в страхе разбежались. И лишь Петр и Иоанн потихоньку последовали за Учителем во двор первосвященника, где Петр все-таки не выдержал. В последнюю минуту мужество покинуло его, и, испугавшись узнавших его людей, он трижды отрекся от Христа, как Тот и предсказал ему на Тайной Вечере.

А дальше события развивались стремительно и неодолимо. Хитрый и коварный Анна (по-еврейски Ханан) был отстранен римлянами от должности первосвященника, но по-прежнему пользовался большим влиянием. Допрашивая Иисуса, он, очевидно, хотел представить Его как главу какого-нибудь тайного заговора с тайным учением и тайными целями. (Несуществующие, но выгодные для оправдания своих действий тайные заговоры власти очень часто ищут и по сей день). Однако Иисус обличил хитрость Анны, ответив ему: «Я всегда учил в синагоге и Храме… и тайно не говорил ничего» (Иоанн, 18:20). Не добившись своей цели и ударив Иисуса по щеке, Анна послал Его к первосвященнику Каиафе, который был его зятем и, скорее всего, жил в том же доме.

У Каиафы для допроса Иисуса собрался так называемый Малый Синедрион, куда входили священники и старейшины-саддукеи, и где, как считает о. Александр Мень, не было более независимо мыслящих фарисеев, что сильно облегчило задачу этого суда. Спешно созванный трибунал хотел одновременно соблюсти видимость законности и дискредитировать Иисуса в глазах иудеев, чтобы они не считали его жертвой римлян. Но из этого ничего не вышло, поскольку ни одного свидетельства не было достаточно, чтобы осудить пленника. Тогда Каиафа намеренно пошел на нарушение процедуры допроса, согласно которой категорически запрещалось задавать наводящие вопросы. Каиафа же спросил: «Заклинаю Тебя Богом живым, скажи нам, Ты ли Христос, Сын Божий? Иисус говорит ему: ты сказал; даже сказываю вам: отныне увидите Сына Человеческого, сидящего одесную силы и грядущего на облаках небесных» (Матфей, 26:63–64). Таким образом, Иисус прямо исповедовал Свое мессианство. Он подкрепил Свои слова ссылкой на ветхозаветные пророчества (в 109 псалме Мессия изображен сидящим по правую сторону Бога, а пророк Даниил писал о Сыне Человеческом, грядущем на облаках небесных) и предсказал, что неправедные судья скоро увидят проявление Его Божественной силы со многими чудесами. Тогда Каиафа разодрал свои одежды, сказав, что Иисус богохульствует. Тем самым Каиафа вновь пошел на нарушение устава, запрещавшего первосвященнику раздирать одежды, лицемерно показывая Своим поступком особую скорбь. Он тут же получил от трибунала давно желаемый вердикт: повинен смерти.

Этот жестокий приговор формально соответствовал параграфу о святотатцах, которых надлежало побивать камнями. Но архиерейский совет не имел права казнить кого бы то ни было. Это могли сделать только римляне. Потому было решено собрать Синедрион в полном составе и, когда он подтвердит приговор трибунала, отправить Иисуса к римскому прокуратору Понтию Пилату. А пока архиерейская челядь всячески издевалась над пленником, плюя на Него, ударяя Его по голове и губам и, закрыв Ему глаза, спрашивая: «прореки нам, Христос, кто ударил Тебя» (Матфей, 26:68).

Спешно собравшийся в пятницу утром Синедрион снова нарушил ветхозаветный закон, по которому окончательный приговор можно было выносить лишь через день после начала суда, утвердив вердикт трибунала и передав Иисуса римлянам, чтобы они осуществили казнь. Понимая, что Пилата мало заботят тонкости вероисповедания иудеев и их учение о Мессии, люди первосвященника предъявили Иисусу ложное политическое обвинение, сказав, что Он развращает народ и запрещает платить подать кесарю, называя Себя Христом Царем. Слово «царь», очевидно, насторожило Пилата, но из ответа Иисуса, сказавшего, что Его Царство – не от мира сего, прокуратор быстро понял, что Тот вовсе не посягает на власть римлян. Допросив пленника, Пилат не нашел у Него вины, достойной казни. Узнав же, что Иисус галилеянин, Пилат отправил Его для дальнейшего расследования к правителю Галилеи Ироду, который приехал тогда в Иерусалим на праздник Пасхи. Но Иисус не стал отвечать на вопросы Ирода – все уже было сказано. Поэтому Ирод, желавший видеть от Христа какое-нибудь чудо и разочарованный в своих ожиданиях, надругавшись над Иисусом, отправил Его обратно к Понтию Пилату.