Знакомство с разумной религией Иммануила Канта

Кант приводит аргументацию в пользу правомерности требования принципа зла властвовать над человеком, но в то же время отмечает, что принцип добра, изначально пребывающий в человеке, не сдаётся на власть принципа зла без борьбы. Кант трактует Библейское повествование следующим образом. Человеческое существо изначально было определено как владелец и пользователь всех земных благ (Бытие 1:28), имея ввиду Бога как верховного владельца. В то же время злое существо было представлено (философ комментирует в этой связи, что мы не имеем понятия о том, каким образом оно стало настолько злым, что предало своего господина, ведь изначально оно было добрым), так, это существо через своё падение, потеряло своё владение, которое оно могло иметь на небесах и теперь хочет владеть Землёй. Однако, поскольку земные и плотские объекты не приносят ему удовольствия (оно есть существо высшего вида – дух), оно стремится установить власть над разумом через искушение наших первых родителей бунтовать против верховного Господа и стать зависимыми от этого существа. Царство Зла установилось на Земле наперекор доброму принципу, и все природные наследники Адама стали подвластны ему – и это с их добровольного согласия, поскольку фальшивое представление земных благ отвело их взгляд от пропасти проклятия, ожидающего их. (Religion 96) Поскольку царство, где принципы (добрые или злые) имеют власть не от природы, но по свободному выбору, есть то царство, где власть предержащий может сохранять контроль только благодаря своей власти над разумом своих подданных, и где поэтому никто не является рабом (или крепостным) иначе как по своей воле, и так долго как он хочет этого: так, даже сама смерть Господа (крайнее выражение страданий человека) была манифестацией доброго принципа, то есть человечности в её моральном совершенстве как пример для следования. (Religion 97) Принцип добра не был ниспослан людям с небес в какое-то определённое время как воплощённый в человеке пример для подражания, но этот принцип добра был с ними с самого начала человеческой расы в невидимом состоянии и имеет право на существование в человеческой личности. Этот человек «пришёл к своему народу, но его собственный народ не принял его, но многие, кто принял его, им передал он власть именоваться детьми Бога, тем, кто верит в его имя»; так, делая этот принцип примером (в моральной идее) этот человек открыл дверь свободы для всех, кто, как он, выбирает умереть для всего, что привязывает к мирской жизни и приносит вред морали; и среди них он приблизил к себе «людей для своей власти, целеустремлённых на доброе дело» под своим единоначалием, тогда как остальных от оставил их судьбе, тех, кто предпочитает рабство.

Так, моральных исход этого конфликта не есть победа над принципом зла, но лишь разрыв его контролирующей власти над теми, кто против их воли был так долго порабощён и кто теперь открыл для себя другое моральное властвование, данное им в откровении как свобода, в которой они смогут найти защиту для своей морали, если они отрекутся от прежнего царства. Принцип зла всё ещё именуется принцем в этом мире, так что те, кто в этом мире примыкают к принципу добра, должны быть готовы к страданиям, жертвам и уничижению самолюбия, что в этом мире представляется принципом зла как подлежащими преследованию, поскольку он поощряет лишь тех, кто принял земные блага своей ультимативной целью. (Religion 98) Это значит, что для человеческих существ нет спасения кроме как искренне принять моральные принципы за свою предрасположенность. Препятствием же к этому служит не столько часто упоминаемая чувственность, сколько определённая добровольно принятая на себя извращённость, или злостное притворство: это разложение, которое лежит во всех людях и которое невозможно преодолеть иначе как через идею морального добра в его абсолютной чистоте, соединённую с сознанием того, что эта идея принадлежит нашей первичной предрасположенности и мы лишь должны упорствовать в сохранении её свободной от нечистых примесей и принять её глубоко в нашу предрасположенность, чтобы стать уверенными в постепенном влиянии, которое она производит на разум, когда устрашающие силы зла бесполезно пытаются подчинить его себе. Мы не должны приписывать этому добру иных описаний кроме как этот хорошо организованный жизненный порядок. Каждую попытку вроде настоящей – найти значение в Писании, которое приводит к гармонии с наиболее святыми учениями разума – необходимо приветствовать не только как желательную, но как обязательную, заключает своё толкование Библии Кант. (Religion 99)