Знакомство с разумной религией Иммануила Канта

По мнению Канта, этическое общество в действительности не имеет ничего общего, что напоминало бы политическую структуру. Структура внутренней церкви не является ни монархической (под властью папы или патриарха), ни аристократической (под властью епископов и прелатов): ни демократической (под властью сектантских просветителей). Кант считает, что структура каждой церкви всегда исходит от некоторой исторической веры, явленной в Откровении, которую он именует «экклезиастическая вера» или «церковная вера», – что, по его мнению, наилучшим образом обосновано на Святом Писании. Для Канта, единственная вера, которая может основать универсальную церковь, – это чисто религиозная вера, поскольку это есть простая рациональная вера, которая может быть убедительно передана любому, тогда как историческая вера, основанная лишь на фактах, может распространить своё влияние не далее, чем известия, релевантные для суждения о её истинности, могут донести. Всё же, благодаря странной слабости человеческой природы, чистая вера никогда не воспринимается как достаточная для основания церкви на ней одной, признаёт Кант. Человеческие существа нелегко могут быть убеждены в том, что целеустремлённое следование морально доброй жизни есть единственное условие, исполнение которого Бог ожидает от них чтобы стать субъектами его Царства, которые ему приятны. Истинно, они не могут понять своих обязанностей иначе как некое служение или что-то в этом роде, что они должны исполнять для Бога, констатирует философ, – в их головы не доходит, что во всех их действиях и бездействиях, относящихся к морали, они всегда на службе у Бога. Божественное законодательство провозглашается или через законы, которые сами по себе есть просто уставные законы, или через чисто моральные законы, рассуждает философ. В отношении последних, каждая личность должна принять для себя, посредством своего разума, волю Бога, которая лежит в основе его религии.

Концепция Божественной воли, направленной только в соответствии с чисто моральными законами, позволяет нам думать лишь об одной религии, которая чисто моральна, так же как есть лишь один Бог, утверждает Кант. (Religion 114) Если, однако, мы представим уставные законы как проявление такой воли и направим нашу религию на следование этим законам, понимание этих законов возможно не через наш разум исключительно, но только через Откровение. Как таковое, данное каждой личности индивидуально по секрету, или всем открыто, – оно должно распространяться среди людей через Традицию или Писание. Так, это Откровение будет исторической, а не чисто рациональной верой, замечает философ. Уставное законодательство (которое предшествует Откровению) может рассматриваться как случайное, как что-то, чего невозможно достичь, или что не достигает каждой личности, то есть не связывает всех людей универсально. Так, «не те, кто произносит Господи! Господи! но те, кто выполняет волю Бога», – те, кто ищет стать приятным Ему не через громкие восхваления Его (или Его окружения как Божественного существа) согласно поведанным в Откровении концепциям, которые не каждый человек может иметь, – но через следование доброй жизни, о которой каждый знает свою волю: эти люди будут теми, кто жертвует Ему истинное поклонение, которого Он заслуживает. В чисто религиозной вере всё приводится к тому, что представляет собой поклонение Богу, а именно к следованию моральной предрасположенности во всех обязанностях как его завету, утверждает Кант. С другой стороны, церковь, которая есть собрание в моральном обществе многих личностей со столь же многообразными предрасположенностями, нуждается в публичной форме обязанности, некоторой экклезиологической форме, которая зависит от условий опыта и внутренне случайна и многообразна, а поэтому не может быть признана как обязанность без божественных уставных законов, признаёт Кант. В этом есть смысл, если принять, что это воля Бога, что мы сами должны сформулировать идею общества такого рода. (Religion 115) В неуверенности относительно того, что Бог или сами человеческие существа должны основать церковь кроется доказательство того, что люди склонны к религии божественного служения (культа), приходит к выводу Кант. Так, объединяя человеческие существа в этическое общество, экклезиастичeская вера по природе своей предвосхищает чисто религиозную веру (хотя с моральной позиции этому следовало бы происходить наоборот, замечает философ). (Religion 116) Сохранение незамутненности этой чистой веры и уважение к Откровению, содержащему её, вряд ли могут быть переданы соответственно через традицию, но только через Писание, замечает Кант.