Знакомьтесь, литература! От Античности до Шекспира

Рыдающих и понимающих, к чему идет дело, служанок привели к вернувшемуся царю. Одиссей заставляет их убрать тела женихов и вычистить кровь, а потом всех вешает во дворе, на одной веревке, между стеной дома и житной башней. Покончив с невежливыми служанками, он принимается за предателей, помогавших женихам:

  «Силою вытащен после на двор козовод был Меланфий;
  Медью нещадною вырвали ноздри, обрезали уши,
  Руки и ноги отсекли ему; и потом, изрубивши
  В крохи, его на съедение бросили жадным собакам».

Вот теперь можно было появиться перед женой. Пенелопа долго не могла поверить в возвращение два десятка лет пропадавшего мужа, и Одиссею удалось убедить ее, рассказав лишь им двоим известный секрет: супружеское ложе в их спальне было устроено Одиссеем на срезе исполинской маслины, по сути, громадном пне, вокруг которого потом построили дом.

  «О, не сердись на меня, Одиссей! Меж людьми ты всегда был
  Самый разумный и добрый!» —

восклицает счастливая Пенелопа; будем снисходительны к оценке характера мужа этой немало пережившей женщины.

На том можно было бы закончить поэму: ее центральный сюжет исчерпан, герой вернулся домой, справедливость восстановлена, семья воссоединилась. Но классические законы эпического повествования требуют от рассказчика ответить на все вопросы и закрыть конфликты; в финале ситуация должна или вернуться к начальному состоянию, или прийти к новой точке покоя. Поэтому в начале последней песни мы видим прибытие душ женихов в царство Аида, где их встречают давно примирившиеся и мирно беседующие друг с другом Ахилл и Агамемнон. Отметим здесь этот интересный авторский ход: теперь не Одиссей, но истребленные им расхитители его добра спускаются в ад, возвещая бывшим товарищам по оружию, что их соратник благополучно добрался до родины и вновь царит на Итаке. В финале Одиссей с Телемахом смиряют бунт родственников убитых, и покровительствующая герою Афина Паллада возвещает его победу и мир.

В «Одиссее» нет внутреннего конфликта и нравственной проблематики выбора, зато есть множество архетипических ситуаций и виртуозное владение повествовательной формой: неузнанному герою угрожает раскрытие его тайны; в ничтожном облике скрывается великий воин или мудрец; рассказ обрывается, когда герою грозит опасность; две и более сюжетных линии сходятся вместе, повествование ведется в нескольких временных плоскостях и так далее. Это эпическая поэма не столько о людях, сколько об удивительном мире, полном загадок, фантастических открытий и приключений.

Гомеровский эпос — организующий центр, культурная ось античной литературы, вокруг которого она будет строиться, с которым будет сверяться, дискутировать, восхищаться. Без него немыслимо было бы ни развитие, ни даже само существование европейской литературной традиции, такой, как мы ее знаем. Ныне эта культурная ось почти незаметна; но и через тысячелетия, подобно Пушкину, мы порой слышим умолкнувший звук божественной эллинской речи в стихах современных поэтов, и тенью великого старца осенены лучшие из историй нашего века, построенные по законам древних эпических песен.

  «И море, и Гомер — всё движется любовью.
Кого же слушать мне? И вот Гомер молчит,
И море черное, витийствуя, шумит
И с тяжким грохотом подходит к изголовью»[17]

.

Глава 3 Лирика древней Эллады

Вся культура, социальная или художественная, основывается на культе, исходит из него и обуславливается им. Все искусство точно так же имеет истоком метафизическое, его древнейшие акты — это повествование о возникновении мира, рождении богов, заклинания и молитвы. Настоящий художник всегда прорицатель и маг, и это явно или бессознательно ощущало общество во все времена, определяя особое отношение к людям искусства. В представлении обывателя поэт должен быть отделен от мира — позолоченными стенами башни из слоновой кости, эксцентричным чудачеством, но лучше болезнями, бедами, нищетой, сумасшествием, чтобы соответствовать своей роли шамана, юродивого, подвижника, мученика, и чтобы давать возможность самому обывателю удовлетворенно произнести: «Ну, я, конечно, не гений, зато…». Поэту могут простить пьянство и беспорядочную личную жизнь — он же поэт! — но никогда не простят заурядности; оказаться в одном житейском ряду со своими поклонниками — потерять статус волшебника и творца.

Само слово поэзия происходит от греческого ποίησις, что означает буквально творчество, созидание, любой акт творения. С этой точки зрения, Сотворение Мира есть высший поэтический акт, совершенный первым Творцом.