Знаменитые русские о Риме

«Рим мне тем больше нравится, чем более живу в нем, – и я твержу про себя припев к несуществующей песенке: Зачем я не попал сюда, здоровей и моложе? – Да, хорошо было бы попасть сюда, когда впечатления были живы и сильны и ничто не засоряло души, мешая им ложиться. Я думаю так, что Рим есть единственная школа, куда бы должно посылать людей в первой молодости, – в ком есть что-нибудь непошлое, в том оно разовьется здесь самым благодатным образом, и он навсегда унесет отсюда душевное изящество, а это понужней цинизма и растления, которым дарит нас щедро родная наша обстановка. Но мне, но людям, подобным мне, я думаю, легче вовсе не ездить сюда. Смотришь на отличное небо – и злишься, что столько лет кис в болоте, – и так далее до бесконечности. Возврат к впечатлениям моего детства стал здесь моим кошмаром, – верю теперь, что на чужбине живее видишь родину. Только от этого не слаще и злости не меньше. Все дико устроилось в русской жизни, даже манера уезжать за границу, износивши душу и тело… Зачем я сюда приехал!.. Под этим впечатлением забрался я третьего дня на купол Св. Петра – и плюнул оттуда на свет Божий – это очень пошлый фарс – посмейся».

Видимо, именно это письмо Тургенев прокомментировал в письме из Парижа А. И. Герцену 12 декабря:

«Кажется, он ‹Некрасов› хандрит и скучает в Риме. Он и в России скучал, но не так едко; плохо умному человеку, уже несколько отжившему, но нисколько не образованному, хотя и развитому, плохо ему в чужой земле, среди незнакомых и неизвестных явлений! Он чует смутно их значение, и тем больше разбирает его досада и горечь не бессилия, а невозвратно потерянного времени».

Герцен был согласен с Тургеневым – известна его ироническая фраза о Некрасове:

«Некрасов в Риме… это звучит вроде щуки в опере».

Некрасов звал Тургенева приехать на зиму в Рим (зима 1856/57 г. в Париже была необычно суровой), обещая сменить квартиру и взять лишнюю комнату для Тургенева:

«Жить зиму буду в Риме; теперешняя моя квартира не на солнце; ищу другую – и возьму такую, чтоб была лишняя комната для тебя, коли ты найдешь удобным у меня поселиться».

Некрасов действительно перебрался на новую квартиру – как раз с окнами на юг по адресу: Piazza di Spagna, № 32 (дом этот, рядом с Palazzo Borgognoni, существует и сегодня). Однако в тот раз Тургенев так и не решился выехать из Парижа в Италию: он приедет в Рим на следующую зиму. Зато Некрасов дождался в Риме приезда другого своего друга – поэта Афанасия Афанасьевича Фета, который приехал в Италию вместе с сестрой и поселился рядом с Испанской площадью на Via delle Carozzе. Оба заядлые охотники, Некрасов и Фет организовали в окрестностях Рима охоту на вальдшнепов.

Тем временем из России приходят сообщения о большом успехе сборника стихотворений Некрасова: полторы тысячи экземпляров разошлись в две недели – такого не бывало со времен Пушкина. Эти сообщения и, по-видимому, сама обстановка Рима вдохновили Некрасова. В ноябре-декабре 1856 г. он активно работает в Риме над поэмой «Несчастные» (так в народе называли в России политических преступников – каторжан и ссыльнопоселенцев). Тема эта давно волновала поэта, но ранее была запрещенной; политическая амнистия была объявлена в России Александром II только в августе 1856 г.

В конце ноября Некрасов сообщал Тургеневу: