Знание и окраины империи. Казахские посредники и российское управление в степи, 1731–1917

Самым радикальным способом увеличить площадь «лишних», легко поддающихся колонизации земель Российской империи было открытие для переселения ранее закрытых районов. Это касалось в первую очередь Туркестана, где еще в 1896 году генерал-губернатор А. Б. Вревский издал запрет на поселение крестьян, который стал применяться и к Семиречью, после того как оно в 1898 году было возвращено в юрисдикцию генерал-губернатора [Brower 2003: 138]. С точки зрения в целом патерналистски настроенных военных чиновников, которым был вверен Туркестан, это имело смысл. Они были невысокого мнения о переселенцах-славянах, опасались беспорядков, которые мог вызвать их большой приток, и настаивали на признании экономических интересов местного населения (казахов, киргизов и оседлых сартов) [Sahadeo 20076: 148–166][440]. Но с точки зрения колонизации исключать Семиречье было бы серьезной ошибкой. Изобиловавший пышной растительностью и пресной водой, этот регион был раем по сравнению с засушливыми степями, в которых вынуждены были селиться русские крестьяне, а на его огромных просторах таились баснословные производительные силы, ожидавшие надлежащей эксплуатации[441]. Эта вера в потенциал Семиречья привела к тому, что запрет на переселение был снят, в 1905 году на время, а в 1910-м – навсегда; в тот период тысячи переселенцев уже самовольно стекались в регион, который, по слухам, был «золотым дном» для сельского хозяйства[442]. Учитывая, что первоочередной задачей администраторов было регулирование жизни поселенцев на новых землях, из Семиречья, безусловно, требовалось выжать максимальную пользу.

Политика администрации, слабое управление и сам ландшафт Семиречья, сильно отличавшийся от расположенных севернее засушливых лугов, сделали эту задачу сложнее, чем ожидалось. В 1905–1909 годах именно Семиречье демонстрировало серьезный кризис системы норм и излишков. В конечном итоге земельные нормы подверглись самому сильному натиску с момента их введения, но Переселенческому управлению так и не было позволено полностью добиться своего. На пути к компромиссу конфликтующие учреждения аргументировали свои позиции данными прошлых и нынешних исследований, перетолковывая их исходя из противоположных представлений о земле и экономике Семиречья.

Кризис системы норм и излишков: Семиречье, 1905–1909

Как только Семиречье открылось для крестьянского заселения, естественно, что система норм и излишков стала применяться и там. Эта система достаточно хорошо работала в других степных областях, а Семиречье, в отличие от остальной территории Туркестана, находилось в юрисдикции Степного положения. Таким образом, там также имелась правовая основа для изъятия излишков земель. Но если в северных степных областях, прежде чем на них обрушилась самая большая волна поселенцев, много лет проводились дорогостоящие статистические исследования, полезных данных о земле и населении Семиречья катастрофически не хватало. Острота ситуации требовала разработки земельных норм без надлежащей информационной поддержки.

На передовой линии этой работы стоял С. Н. Белецкий (1864-?), уроженец Полтавской губернии, такой же, как и Ф. А. Щербина, опытный земский статистик, известный своим обширным трудом «Земская статистика. Справочная книга по земской статистике в двух частях» [Белецкий 1899–1900][443]. После нескольких лет службы в Полтавской губернии он возглавил статистическое бюро Уфимской губернской земской управы, где под его руководством была завершена первая губернская перепись населения (1896–1899)[444]. После этого он переехал в степь, где работал в региональных отделах Переселенческого управления, сотрудничал с местным (Омским) отделом ИРГО и Акмолинским местным комитетом о нуждах сельскохозяйственной промышленности, созданным по инициативе С. Ю. Витте[445]. После революции 1905 года он был назначен начальником Семиреченского переселенческого управления и сменил на этой должности своего политически неблагонадежного предшественника[446].