Знание! Кто «за»? Кто «против»? Воздержался?

А вот бой, принятый с опорой на ненадёжные построения, весьма вероятно, будет проигран. И тогда останется только надеяться, что этим дело ограничится. Однако, к сожалению, гораздо чаще непринятие “сырой” концепции с первого предъявления становится для неё лишь первым звеном в целой цепи мытарств. Ведь, ворвавшись в несовершенный опорный пункт через бреши допущенных ошибок, враги знания непременно постараются, помимо ложных выводов, разнести и втоптать в грязь прежде всего разумные конструкции, являвшиеся достижениями атакованного автора. А такие громкие фиаско имеют свойство подрывать репутацию не только человека, но и самой идеи. И может пройти немало времени, прежде чем в учёном сообществе перестанут кривиться от одного упоминания имени оскандалившегося коллеги, и кто-нибудь придёт разбирать руины его творения и спокойно и беспристрастно разбираться, в чём он ошибался, а в чём всё-таки был прав. Но даже если предубеждение будет не столь сильным, чтобы полностью блокировать обращения к опыту незадачливого теоретика, в любом случае к пытающимся использовать что-то из его наработок будут подходить с особым пристрастием и требовать от них гораздо более развёрнутых проверок и обоснований, нежели от тех, кто ведёт свои разыскания “с чистого листа”. Да и без этого далеко не всякий человек бывает готов пробовать свои силы там, где ранее кто-то уже терпел неудачу.

2. Крепость сильна не одними стенами, но прежде всего защитниками. Выступая в одиночку против многих недоброжелателей, бывает непросто утвердить и отстоять даже самую выверенную концепцию. И наоборот, организованный отряд единомышленников способен отразить недобросовестные нападки, даже опираясь на не вполне завершённую систему аргументации. Так что учёный, пользующийся поддержкой коллег и командования, может по частям сдавать в эксплуатацию новые теоретические сооружения. Тем же, кто ещё не имеет собственной проверенной в разных ситуациях команды и на свой страх и риск бросает вызов неизвестному, желательно предъявлять новую теорию сразу в полном объёме и с хорошей отделкой. Тогда у солдат истины даже в случае атаки на них будут все шансы продержаться до прибытия подкреплений и не допустить развития ситуации по сценарию из пункта 1.

3. Как летучие отряды не в состоянии нанести сколько-нибудь существенный ущерб надёжно построенной крепости, так и откровенные мракобесы не в силах в лоб опрокинуть надёжно аргументированную и проверенную на практике теорию. Всё, что им остаётся (см. раздел 2г), – это пытаться отрезать защитников знания от основных общественных сил, сбивая с пути стремящихся на передний край познания и не допуская соединения новобранцев науки с осаждёнными первопроходцами. Пресечь такие попытки не сложнее, чем хорошо вооружённым и обученным отрядам рассеять иррегулярные орды.

Иное дело, если собственное политическое руководство теряет интерес к продвижению границы с неизвестным на всём её протяжении или каких-то отдельных участках. Даже если последнее вызвано не внедрением во властные круги принципиальных противников дальнейшего познания окружающего мира, а какими-то более объективными причинами вроде недостатка свободных ресурсов, в любом случае отсутствие на соответствующих участках должного тылового обеспечения заведомо обрекает на провал любые попытки глубоких поисков в сторону неизведанного. Сверх того, их “зачинщики” рискуют подвергнуться взысканию за нарушение государственной дисциплины. Так что если подобное положение будет затягиваться, то наиболее творческие и инициативные исследователи начнут искать способы перевестись с затормозившихся на какие-то другие более перспективные направления либо даже вовсе оставят науку. В связи с чем для отраслей знания, уже набравших определённый темп развития, недостаток политической воли к поддержанию этого темпа со временем может дополниться ещё и отсутствием специалистов, способных обеспечить хоть какое-то их продвижение.

Впрочем, раз уж мы условились не углубляться в проблематику государственного противодействия научному поиску, то этими замечаниями по поводу политических препятствий к расширению пределов известного здесь, пожалуй, стоит ограничиться и вернуться к строго внутринаучным коллизиям.

А для таковых коллизий очень точной аналогией является ситуация, когда комендант строящейся или действующей крепости проникается идеей, что отныне все новые успехи в окрестностях его детища должны связываться с его именем. И ради этого наш герой, опираясь на свой должностной статус, послужной реестр и личный авторитет, начинает исподволь осаживать наиболее “ретивых” соратников, с тем чтобы они в своём продвижении всегда оставались позади него (а ещё лучше, вовсе никуда не двигались, а занимались бы исключительно приёмом, сортировкой и описанием его трофеев).