Знание! Кто «за»? Кто «против»? Воздержался?

Наконец, наряду с тем, что личные умственные и физические ресурсы человека имеют пределы, вполне очевидно и то, что у разных людей эти пределы могут тем не менее существенно отличаться, и что, следовательно, “всё”, что способен сделать для науки учёный Икс, может далеко не совпадать с тем “всем”, что под силу учёному Игреку. Поэтому, практически не боясь ошибиться, можно утверждать, что если в науке будут созданы условия для максимально полного раскрытия возможностей каждого учёного, то для кого-то позитивное участие в разведке неизвестного будет завершаться через несколько лет, для кого-то – через несколько десятилетий, и почти не останется людей, которым бы не хватало жизни для воплощения в практические результаты всего своего теоретического потенциала.

Ну а в сумме всё вышесказанное как раз и подводит нас к заключению, что отчисление из передовых экспедиций, чтобы быть своевременным, по самой своей сути должно быть не-регулярным. То есть кого-то следует переводить в тыл не раньше, чем через 15-20 лет, а кого-то – не позже, чем через 3-5 лет службы. Вместе с тем отзыв из разведки не просто МОЖЕТ НЕ означать, но в общем случае НЕ ДОЛЖЕН означать полного увольнения солдата истины из армии знания. Ибо для поддержания оптимальной скорости, экономичности, безопасности и других существенных параметров процесса производства идей требуются не только разведчики неизвестного, но и освоители открытого, и обслуживающий персонал для теоретических арсеналов28*, и работники служб материально-технического обеспечения научного поиска, и много других людей, которые хотя и не принимают непосредственного участия в передвижении границы неизвестного, но чей труд является необходимой составной частью всякого открытия. И чем больше будет на вспомогательных научных работах занято людей, на личном опыте знающих, как достаётся хотя бы один шаг по теоретической целине, тем легче будет справляться со своими задачами научным пограничникам.

4г) Третья ступень образования.

В современной системе образования хоть сколько-нибудь близких аналогов данной ступени нет. Хотя практика свидетельствует, что специалисты, хорошо зарекомендовавшие себя в индивидуальном теоретическом поиске, далеко не всегда оказываются столь же блестящими организаторами науки и руководителями крупных научных учреждений. И дело здесь не только в степени выраженности у разных людей того набора качеств, которые принято называть “лидерскими”. Чтобы наука могла продуктивно развиваться, её лидеры, помимо собственно умения обеспечить слаженное взаимодействие большого числа со-трудников, должны быть в состоянии грамотно выбирать те цели, ради которых будет налаживаться искомое взаимодействие. Поясним эту мысль, как обычно, на примере географии.

Так вот во времена, когда ещё имелись значительные неизученные пространства, а средства связи не очень далеко ушли от каменного века, глава географической экспедиции, покинувшей освоенные цивилизацией пределы и углубляющейся в новые земли, становился для своих спутников высшей не только научной, но и хозяйственной, административной, а в случае необходимости также политической и военной властью. Однако если он при этом не оставался прежде всего учёным и не ставил в центр своих и чужих усилий выполнение именно исследовательских задач, то такая экспедиция, даже принося определённые политические и экономические выгоды, в научном плане оказывалась более или менее сорванной, поскольку её теоретические цели так и оставались недостигнутыми.

И наоборот, безупречные научные итоги экспедиции во многом обесценивались, если выверенные до мелочей карты и другие данные наблюдений отсылались прямиком в архив лет, этак, на сто (а то и вовсе пропадали). Последнее же может произойти не только потому, что тот, к кому попадут отчёты о новейших разысканиях, окажется образцово вышколенным чиновником, равнодушным ко всему, кроме установленного регламента списания закрытых дел. Такую, прямо сказать, незавидную судьбу может “подарить” открытию и его автору как раз научный руководитель соответствующего поискового сектора, если он из чисто исследовательского интереса даст “добро” на экспедицию в области, до которых первопоселенцам добираться уже упомянутые сто лет29*.

Так что если для младших офицеров науки, непосредственно руководящих поисковыми группами, отправляющимися за границу неизвестного, абсолютно нормально быть возможно более чистыми учёными, то уже для старших офицеров и тем более высшего командного состава армии научных работников безудержный исследовательский романтизм превращается в серьёзный недостаток. Руководители этого уровня должны уметь оценить в работе подчинённых экспедиций и лабораторий не только теоретическую, но и прикладную перспективу. А чтобы быть уверенными в том, что работник, который должен нечто уметь, действительно это умеет, его надо этому “нечто” учить.