Знание! Кто «за»? Кто «против»? Воздержался?

Однако, по мере того как высшее образование становится всё более массовым, а среднее – близким к всеобщему, положение меняется и весьма существенно. Ибо представительство учёных гордецов, даже оставаясь в относительном измерении, наверное, примерно таким же, как и в былые времена, в абсолютных цифрах возрастает вслед за общей численностью научных работников, т. е. многократно. В той же пропорции увеличивается и число тех, кому на личном опыте доводилось убеждаться, что “высокообразованность” вовсе не является синонимом “человечности” или хотя бы элементарной вежливости. А поскольку пропаганда идей всеобщего равенства даёт кое-какие плоды, то, сталкиваясь с чьим бы то ни было высокомерным пренебрежением в свой адрес, современные люди гораздо чаще испытывают раздражение и протест, нежели понимание и смирение.

Плюс к тому в вопросах, касающихся больших социальных групп, даже люди с определённым теоретическим багажом порой срываются на неоправданные обобщения и чрезмерно генерализованные заключения вида: “все … [женщины, мужчины, русские, американцы, кавказцы, торговцы, чиновники, водители или, как в нашем случае, учёные] суть …” И сколько бы мы ни рассуждали о том, что у авторов подобных максим (исключая, разумеется, сознательных провокаторов) чувства идут впереди разума, это никак не повлияет на тот факт, что очень значительная часть наших современников в своих отношениях к другим людям гораздо чаще руководствуется чисто эмоциональными всплесками, нежели тщательным и беспристрастным анализом чужих достоинств и недостатков. Поэтому если люди с образованием не выше школьного, сталкиваясь лично и в рассказах знакомых с примерами презрительного отношения к подобным себе и именно по признаку своей “неучёности”, постепенно проникаются ответным предубеждением против вообще всех “образованных”, которые “просто одолели”, то остаётся лишь признать, что в таком финале есть своя логика. Ведущая к тому, что феномен, на первых порах полностью укладывавшийся в рамки межличностного общения, со временем перерастает эти рамки и превращается в явление общественной жизни.

А если на такую уже обозначившуюся настороженность и предубеждённость одной части общества против другой накладываются целенаправленные попытки перевести данное противостояние из области настроений в область практических действий, то эти попытки, а особенно если они исходят от государственных структур, обычно оказываются весьма результативными. В качестве иллюстрации здесь можно вспомнить Россию начала ХХ века, где сытые и благополучные лавочники из “чёрной сотни”, убедившись в благожелательном попустительстве полиции, с патриотическим энтузиазмом избивали пытавшихся протестовать студентов. Или США времён маккартизма, когда любое проявление независимой мысли могло стать поводом для доноса, общей обструкции и судебных нападок с приговорами вплоть до смертных. Или “культурную революцию” в Китае, когда в самодостаточное основание для морального и физического террора превращались уже не какие-то конкретные проявления “неблагонадёжности”, а одна лишь принадлежность к “интеллигентским” профессиям.

Безусловно, эти же примеры показывают, что в столь жёстких формах “антиинтеллектуальная” политика не может проводиться долго, поскольку в современных условиях она прямо подрывает внутренние и международные позиции проводящего её режима. Однако людей, чья жизнь грозит превратиться в “полный кошмар”, даже самые авторитетные заверения в том, что этот кошмар не продлится дольше нескольких лет, обычно мало успокаивают. Тем более что востребованные специалисты даже в не самых богатых странах обычно живут достаточно обеспеченно не только по внутринациональным, но и по мировым стандартам, и большинству из них в плане спокойствия и стабильности своего настоящего и будущего есть что терять.

С другой стороны, как раз “яйцеголовые” выделяются тем, что могут по достоинству оценить не только прямые и грубые, но и более деликатные намёки на то, что в обществе, где “слишком умных” отнюдь не все ценят и уважают, их благополучие, безопасность и сама жизнь напрямую зависят от сохранения “спокойствия и порядка”. И что, стало быть, находясь среди “дикой толпы”, людям “серьёзным и образованным” гораздо больше подобает демонстрация лояльности к режиму, который удерживает “в рамках” эту самую толпу, нежели любого рода поползновения в сторону изменения существующего порядка.