Знание-сила, 1998 № 07 (853)

Каждый город предполагает некий объем предварительного чтения, но ЭлЭй провоцирует на расширенное чтение постфестум. Мне удалось найти книгу, которая помогла кое- что из увиденного понять^{4 Davis М. City of Quartz. Excavating the Future in Los Angeles. N.-Y., 1994}. Может, она длинновата и, наверное, перегружена околомарксистской фразеологией, но чтение на фоне свежих впечатлений от субситискейпа оказалось чем-то вроде старомодного процесса фотопечати, когда бесформенные пятна черного и серого вдруг складываются в опознаваемый образ. Я прочел о странной, столетней давности затее Эббота Кинни воспроизвести Венецию и вспомнил, что нечто, напоминающее Дворец дожей, и впрямь видно на бывшем берегу канала. Я читал о его же попытках приживить в Калифорнии эвкалипты и цитрусовые, спасти Йосемитскую долину от застройки, что безумием не назовешь отнюдь. Но я не знал о его же мании достичь чистоты англосаксонской расы посредством евгеники. Не знал о Джозефе Уидни, который был не только одним из первых президентов университета, но также и автором эпического сочинения Race Life of the Arian Peoples (1907), где среди прочего доказывалось, что Лос-Анджелесу суждено стать всемирной столицей арийского превосходства, что бы сие ни означало.

Главное все же в том, что этого недогорода-супергорода вообще не - должно было быть. Для этого настолько не было ни малейших оснований, что на берегу Тихого океана во всем блеске воплотилась крупнейшая из утопий, сравнительно с которой блекнут мечтания Филарете, Томаса Мора и прочих.

Собственно говоря, речь вовсе не о побережье как таковом. В середине прошлого века люди смотрели на карту и видели два естественных залива: на севере — Сан-Франциско, на юге — Сан-Диего. Вполне резонно было прогнозировать, что это и будут два крупных города на дальнем Западе. Жители Сан-Диего, будучи рационалистами, так и полагали, когда добивались, чтобы южная ветвь трансконтинентальной железной дороги дошла до их места. В нормальном экономическом разумении тому и следовало бы случиться. Однако коммивояжеры от ЭлЭй сумели перетянуть ветку дороги на себя и пролоббировать в Конгрессе решение о федеральных субсидиях для безумно дорогого по тем временам строительства искусственной гавани в связке с грузовым и пассажирским терминалами.

Если открыть историю Торговой палаты ЭлЭй, изданную в 1899 году, то там можно прочесть черным по белому: «Лос-Анджелес — наилучшим образом разрекламированный город мира, за исключением единственно Чикаго». Сто с лишним лет назад грандиозная рекламная кампания породила здешний лапутянский пейзаж. Полувеком позже, в 1949 году, Ральф Хэнкок написал подробнее: «Вот пыльное маленькое мексиканское пуэбло, которое сознательно начало путь к своему величию через умную, последовательную, научно обеспеченную рекламу, и теперь, шестьдесят лет спустя, есть результат, сверкающий как переросшая самое себя кинодекорация». Еще полвека, и декорация выцвела, местами прохудилась, но еще мощнее навязывает себя в качестве более чем города — в качестве образа жизни, какой на самом деле вообще нет.

С кем имеет дело этот продавец ветряных мельниц в пустоте огромных безлюдных пространств ненормального города ?

Гигантские наши сверхслободы утопии эпохи развитого социализма, вроде Тольятти и Набережных Челнов, имели некое оправдание в заводах, при которых возникали. ЭлЭй замечателен тем, что сам себе создавал обоснование. Весьма почитаемый литератор, пишущий об архитектуре, Марк Жируар точно заметил: американцы ехали в Калифорнию по четырем поводам: сажать апельсины и виноград, на каникулы, разбогатеть и умереть в тепле. Эти мечты стали интенсивно внушаться жителям Востока и в особенности Северо-Запада через книги, каких с 1872 по 1889 год были изданы десятки. Санта-Моника о'брела репутацию успешного курорта, в Венеции копали каналы и запускали по ним срочно импортированных гондольеров в черных лодках. В 1886 году группа деловых людей из Индианы основала в холмах городок Пасадена, и туда стали наезжать зимние курортники и многие оседали навсегда. Но вершиной первой волны рекламы стал павильон Калифорнии на Всемирной выставке в Чикаго 1893. Через два года после основания Лос- Анджелесской Торговой палаты, в 1890, Фрэнк Хиггинз, квакер из Индианы, стал главой ее отдела паблисити.