Знание-сила, 1998 № 07 (853)

Хиггинза и следует считать подлинным основателем ЭлЭй. Это он за два года до Всемирной выставки устроил Апельсиновый карнавал в Чикаго. Он убедил Калифорнию выстроить на Выставке собственный павильон — единственный павильон штата, не считая Иллинойса, скучного, как краеведческий музей. В чикагской «Калифорнии» Хиггинз сыграл в простейшую и безошибочную игру, основанную на тяготении северян к маленькому символу солнца — апельсину. Там были триумфальная колонна из апельсинов, колокол свободы из апельсинов, земной шар из апельсинов. Там были лимонные и апельсиновые деревья, увешанные плодами, обелиск Клеопатры из бутылок с оливковым маслом, пирамида изюма, конный рыцарь из слив... И вот с этой милой чепухи, усиленной ежедневным разбрасыванием апельсинов в толпе посетителей, начался действительный взлет страны ЭлЭй!

Бульвар Голливуд: со своей неприступной возвышенности город стремительно обрушивается в самый вульгарный кич.

Здесь был Голливуд. Прежде.

Sic transit gloria mundi. Когда в 1906 году случилось страшное землетрясение в Сан-Франциско, Торговая палата ЭлЭй поспешила заверить Америку, что там землетрясения не может быть, «потому как скальное основание». Мой приятель, уже двадцать лет как осевший в ЭлЭй, об этом не знал, когда несколько лет назад ехал домой по фривею и на его глазах с горы пополз дом.

Кстати, он давно купил дом, о каком мечтал, высоко на холмах Пасифик Палисейдз. Оттуда на восток и вниз — вся страна ЭлЭй, на запад — этакий крымско-волошинский вид, но покрупнее; на север начинается дорожка природного парка, по которой идешь, слышишь — вроде кошачье шипение, смотришь, а это гремучая змея собственной персоной предупреждает собак, чтобы не приставали. Там улица-дорога не то чтобы частная, но посторонним заезжать незачем. Там стриженые на пять фасонов газоны, и стриженые деревца, и деревца, так отформованные природой, что стричь не надо. И дома, дома. Дома. Иные на первый взгляд почти палаццо. Но вот один из них ремонтируют, и сразу видно, что все это великолепие (за очень немалые деньги, добавим) — из фанеры. Действительно: фанера изнутри, пятисантиметровый слой эффективного утеплителя, фанера снаружи. К слову сказать, в Беверли Хиллз — то же. Есть резиденции из камня, но их можно увидеть лишь в специальных книгах по архитектуре, ежели, конечно, не попасть в число приглашенных гостей и не проехать два шлагбаума со стражей. Я не попал.

Не грех заглянуть в статистику населения графства ЭлЭй: 1880 год - 11000; 1890 год - 50000; 1930 год - 2300000; 1970 год - 8351260.

Разумеется, это не одна муниципия. Города и городишки росли и сливались, но часть сохранила независимость: Санта-Моника, Беверли Хиллз, Пасадена, Лонг-Бич, Санта- Ана.

Чтобы понять собственные фотографии ЭлЭй, пришлось много читать. Вот Эдвард Сойя с его Itall comes together in Los Angeles (в Лос- Анджелесе все вперемежку), где он доказывает, насколько там есть все: хайтек Силиконовой долины вперемежку с ржавеюшими остатками своих Детройта и Кливленда, свой Бостон и Нижний Манхэттен, свои Южный Бронкс и даже Сан-Паулу и Сингапур. Можно понять, почему и как так называемая рейганомика выросла в ЭлЭй из ярости состоятельных домовладельцев против любой попытки приблизить к ним «нежелательный элемент».

Но главное, что я понял, благодаря чтению, в другом.

...Стоя в стеклянной клетке наружного лифта на верхнем этаже отеля «Бонавантюр» в даунтауне и оглядывая страну ЭлЭй в «зум» фотоаппарата, я заметил две странности. Одна — типичный десятиэтажный отель, почему-то весьма странно поставленный у самого фривея Голливуд (кто же по доброй воле там поселится?). Вторая странность — какие-то знаки на крышах зданий к востоку от даунтауна. Никто из знакомых не мог объяснить, что сие значит. Наконец, мне удалось вычитать, что «отель» — ни более ни менее как новый Metropolitan Detention Center, иначе тюрьма-изолятор для топ менеджеров наркобизнеса и наркотерроризма. Невразумительные знаки на крышах оказались буквами и номерами, облегчающими патрульным полицейским вертолетам чтение страны внизу, как штабной карты.

Еще в 1916 году в Лос-Анджелесе был создан правовой прецедент: было узаконено зонирование, согласно которому значительные территории отводились только под застройку дорогими семейными домами. Позднее к этому добавились требования к минимальной стоимости строительства и deed restrictions— запрет на действия, способные снизить цену недвижимости хотя бы даже экстравагантностью архитектуры. Мало того что установлением минимальной цены постройки с конца двадцатых годов черные и азиаты были эффективно отсечены от попыток приблизиться к 75 процентам жилищ страны ЭлЭй к запалу от Уоттса. Внутри «арийства» тоже хватало тонких и тончайших внутренних градаций.