Знание-сила, 1999 № 02-03 (860,861)

И в-третьих, Вебер подчеркивает, что революционизм и негативизм в отношении «законов развития» в крови у русского социализма. Вероятно, это действительно так, и это исключительно важная (хотя сегодня и не такая уж оригинальная) мысль. Потому что: что же еще вы хотите от общества, где нет традиции и которое всемирное историческое течение увлекает не туда, куда вам самим хотелось бы? Единственной надеждой такого общества становится «теория» и группа активных деятелей, готовых воплощать в жизнь проекты, вдохновленные какой-то теорией. В этом направлении действовала мысль ортодоксальных социал-демократов с их концепцией партии как передового отряда трудящихся. В том же направлении размышляли и неортодоксалы, как, например, веховец Изгоев с его амбициозным проектом «государственной творческой интеллигенции» (см. об этом в книге Ю.Пивоварова «Очерки истории русской общественно-политической мысли»).

Так вот, имея в виду все это, мы можем теперь заметить, что сегодня российское общество находится в том же положении, что и в начале века. Такое впечатление, что русское общество боится признать статус «исторических» за последними семьюдесятью годами своего существования. Ну что же, если так, то у российского общества нет выбора – оно обречено на поиски проекта своего нового состояния. Надежды на некую естественно- историческую эволюцию российского общества в «правильном»(!?) направлении, если для них и были какие-то основания лет 10 назад, тают на глазах. Без серьезного интеллектуального прорыва и сильной политической воли российская государственность, российское общество и, если угодно, русская нация могут вполне потерять свой «субстанциальный» статус и перестанут быть влиятельными участниками глобальной структуры. Русские люди, конечно, никуда не денутся, но они разбредутся по другим организационным структурам, будь то малые государства, транснациональные корпорации, транснациональные церкви, мафии или партикулярные сети в мировом киберпространстве.

К этой перспективе можно относиться по-разному: можно ее бояться или, наоборот, приветствовать. Это само по себе уже означает выбор какого-то проекта. В любом случае, осознание этого выбора должно бы повести к напряженной умственной деятельности. Философам придется снова и снова возвращаться к теории взаимозависимости «знания» и «действия»в обществе. Историкам и социологам придется оценить, как долго еще «государства-нации» и, в частности, «державы» будут сохранять свое значение в качестве агентов (акторов) структурной эволюции мирового сообщества. Но практическим политикам нужно думать о программах на ближайшие пять – десять лет. Страна, коль скоро она еще существует и думает о самосохранении, не может себе позволить, чтобы политика плелась в хвосте у кратковременных и локальных конвульсий хаоса. Российская проблема – фундаментально интеллектуальная проблема. Она все равно никак иначе не решится. А значит, надо мобилизовать интелллектуальные ресурсы, а не блокировать их циркуляцию в каналах коммуникации. что, к сожалению, происходит до сих пор.

ФОКУС

Лекарства – только для вас

Различие в генетическом строении отдельных личностей может привести к лечению их различными лекарствами.

Задолго до полном расшифровки генома человека исследователи в области фундаментальной и прикладной науки приступили к исследованиям более тонких эффектов, изучению того, как генетическая информация изменяется от одной личности к другой. База данных, созданная на основе подобных работ, позволит понять, как влияют конкретные гены на самые разные заболевания. Фармацевтические и биотехнологические компании планируют использовать эти данные для того, чтобы выпускать определенные лекарства для различных групп пациентов. Подобная избирательность может устранить побочные реакции от лекарств и точнее понять, как они действуют, а попутно снизить миллионные и миллиардные затраты на тестирование тех или иных медикаментов.

«Фармакогенетика» – новый термин, описывающий занятие исследователей, старающихся понять, как те или иные особенности строения ДНК могут ослабить или усилить воздействия лекарства, а то и превратить его в яд. В 1998 году авторитетный медицинский журнал /Американской медицинской ассоциации оценил, что примерно два миллиона американцев за год попадают в больницу, а около ста тысяч расплачиваются своей жизнью из-за неправильно прописанных лекарств. Таким образом, неадекватное лекарственное лечение выходит на первое место как причина смертности в США.