Знание-сила, 1999 № 02-03 (860,861)

Купил как-то Л. А. Кривилев в конце 1992 года в московском букинистическом магазине старую книгу. Между ее страниц обнаружил два листка с машинописным текстом – посланием из 1938 года.

И в таких неожиданных местах находят неравнодушные люди замечательные документы, которые затем передают нам в архив.

«АКТ обследования 16 марта 1938 года Тов. ТЯПОЧКИИА и САФОНОВА произвели обследование жилищно-бытовых условий тов. ГУБАЧ. Семья т. ГУБАЧ состоит из 3-х человек, комнату он имеет 6 кв. метров. Зачастую в зимнее время приходится им оставаться в холодной комнате, т.к. печь, которая обогревает их комнату, топится из соседней комнаты и в виду ссоры с соседями приходится быть в нетопленой комнате. Жена у тов. ГУБАЧ нервнобольная. Бытовые условия у него неблагоприятные. не имеет он дома отдыха.

Подписи».

И еще один акт из той же книжки, по-моему, не менее выразительный.

«АКТ обследования 5 апреля 38 г. тов. ТЯПОЧКИНОЙ и САФОНОВОЙ произведено обследование жилищно-бытовых условий тов. ЛОКТЕВА. Живет он на площади отца. Комнату имеет 11 кв. метров, разделена на 2 половины, в одной живет отец и брат Локтева, а в другой (он живет) с женой и матерью жены. Комната находится в подвале, очень сырая, света нет, окна квартиры выходят во двор к сараям. Локтев ждет ребенка. Считаем нужным тов. ЛОКТЕВУ дать жилплощадь.

Подпись».

Три человека живут в стране «социализма, победившего полностью, но не окончательно» (надеюсь, что учившиеся в советских учебных заведениях помнят эти закрученные формулы?), на площади в шесть квадратных метров, то есть по два квадратных метра на человека. Точно знаю: это соответствует санитарным нормам советского кладбища.

И самое замечательное, что единственная печка может топиться только со стороны соседей, а соседи, естественно, злыдни.

Но меня больше удручает второй акт. Не только тем, что на одиннадцати метрах живут пять человек и один будущий ребенок, что уже меньше кладбищенской нормы, а тем, что речь идет о советском полуподвале. До войны, во время войны и еще годы после войны все полуподвалы городов Союза Советских Социалистических Республик были плотно заселены. И наша семья сразу после войны жила какое-то время в полуподвале. И нас было пятеро, не считая брата (который должен был вот-вот родиться и родился там же), и курицы, которая в благодарность ежедневно неслась на постель, на самую середину подушки. В общем-то к многочисленным определениям советско-сталинской эпохи можно добавить: «эпоха освоения полуподвалов».

Был у меня в юности знакомый поэт Григорий Михайлович Левин. Его знала вся поэтическая и литературная Москва за единственное очень популярное в шестидесятые годы стихотворение, которое начиналось так: «Ландыши продают! А почему не просто дают, как любимой взгляд?..» Позже лишь немногие избранные узнали (и я в их числе), что у него был неподцензурный библейский цикл стихов потрясающей силы. Для этих избранных он был Учителем с необыкновенной поэтической эрудицией, с бескорыстной любовью к утонченному русскому слову. Он руководил в Москве несколькими литобъединениями, в том числе и знаменитой «Магистралью» (при Центральном клубе железнодорожника, где Остап Бендер обнаружил последний, роковой для себя двенадцатый стул).

Левин приглашал массу различных знаменитых и не очень знаменитых людей, в том числе Катаева, Асеева, Окуджаву, Ахмадулину, Солженицына и других. За это, и в особенности за поэтический плюрализм Г.М. Левина отстранили от руководства, и у него были большие неприятности с чиновниками из Союза писателей. Но я вспомнил о нем не только для того, чтобы и его не покрыла трава забвения. Он многие годы жил в полуподвале, из которого никак не мог выселиться, став лаже членом Союза писателей. И только когда его младенца, первенца, загрызла насмерть голодная подвальная крыса, ему выделили комнатку в коммуналке. Было это уже в начале шестидесятых годов.