Знание-сила, 2006 № 05 (947)

Как это водится во все времена, здесь стали отстраиваться с размахом и выдумкой. Княгиня Гагарина перестроила старую мельницу в великолепный дворец. Сегодня этот дом сохранился. В нем находится Международный дом регистрации браков. В жизни города были революции и войны, но до сих пор баденский курорт делает все возможное, чтобы соответствовать былой славе. Здесь проходят музыкальные фестивали. Проводятся скачки и традиционная "псовая охота". Здесь находятся великолепные бальнеологические сооружения, оснащенные современной техникой. Город по-прежнему остается самым популярным местом туризма и отдыха для гостей из разных стран, приезжающих в Германию.

Галина Бельская

Репортаж из дома Шанявского

М. Эшер. Встреча

Участники — поэт Осип Мандельштам, Евгеника, академик Вячеслав Всеволодович Иванов.

Может быть, читатель не знает, кто такой Шанявский?

Человек в высшей степени достойный. С юности им безраздельно завладела мысль, что все беды на Руси от невежества, темноты и необразованности. А так как был он человеком дела (военный по долгу службы), то стал всеми возможными способами бороться с этой напастью. В Петербурге при его участии и содействии был образован Медицинский женский институт, а в Москве на его средства был основан и построен народный университет, который имел и научно-популярные, и академические отделения, и самые разнообразные курсы.

Всю жизнь Шанявский трудился без устали и без шума на этой заросшей сорняками ниве, и вышло так, что дела его живут. Сегодня в университете, который носил его имя, расположился Российский государственный гуманитарный университет — РГГУ, и дом шумит молодыми голосами, и тропа к нему не зарастает... А коли уж мы вспомнили пушкинские слова, скажу, что родился Ал-ьфонс Леонович Шанявский, поляк по происхождению. в 1837 году, как раз в год гибели Пушкина. Нет, он не перехватил эстафету и не стал поэтом, но место Человека, страдающего и радеющего за отчизну, не опустело...

Недавно мой знакомый, вернувшийся из Тибета, где был паломником, сказал очень важные слова: "Там места настолько намоленные, что утром после обычной молитвы можешь оказаться за завтраком с Богом". Если бесконечно долго повторять определенные действия в одном месте, они словно возвращаются эхом, заполняя пространство, почти материализуясь.

Это относится, разумеется, не только к молитве. В старых учебных заведениях атмосфера тоже настолько отличается от любой другой, что рождается возможность усиливать свой голос эхом прошлого.

И вот мы в доме Шанявского.

"Мы" — это участники семинара "Русская антропологическая школа". Несколько лет назад выдающийся ученый Вячеслав Всеволодович Иванов предложил тогдашнему ректору РГГУ Юрию Николаевичу Афанасьеву организовать такую школу. Отлично понимая, как важно междисциплинарное знание (как важно уйти от плоскости, линейности в объем и нелинейность!). Идея объединить гуманитарные, естественные и точные науки оказалась вполне органичной и вот — реализовалась!

Скажу, на минуту отступив от главного: кому ж, как не Вячеславу Иванову было и предлагать, и настаивать, и добиваться, и добиться этого, когда сам он с профессиональной легкостью анализирует культурологические, исторические, лингвистические, антропологические и еще бог знает какие тексты. Когда он — один из немногих основателей школы сравнительной лингвистики еще в бывшем СССР, сейчас ставшей лучшей в мире, автор огромного историко-лингвистического труда о прародине индоевропейцев. Перечисление статей, тем лекций и целых курсов, которые он писал, читал и продолжает писать и читать, заняло бы массу страниц. Вот уж кто действительно ученый-энциклопедист! Нет больше таких ученых!

Тогда на семинаре "Русской антропологической школы" речь шла о стихотворении Мандельштама "Ламарк"...

О. Мандельштам

Осип Мандельштам

Ламарк

Был старик, застенчивый,

как мальчик,

Неуклюжий, робкий патриарх...

Кто за честь природы фехтовальщик?

Ну, конечнопламенный Ламарк.

Если все живое лишь помарка

За короткий выморочный день,

На подвижной лестнице Ламарка

Я займу последнюю ступень.

К кольчецам спущусь и к усоногим.

Прошуршав средь ящериц и змей,

По упругим сходням, по излогам

Сокращусь, исчезну; как Протей.

Роговую мантию надену,

От горячей крови откажусь,

Обрасту присосками и в пену

Океана завитком вопьюсь.

Мы прошли разряды насекомых

С наливными рюмочками глаз.

Он сказал: природа вся в разломах,