Не выказывая эмоций, Антон хмуро спросил:
— И что ты намереваешься делать?
Закинув ногу на ногу, Марик развалился в своем удобном кресле:
— А у нас всего один выход: по-быстрому распродать собственность и вместе с деньгами свалить за границу.
Антон остался хмуро-сосредоточенным:
— Кем я буду за границей? Богатым эмигрантом, которому никто не доверяет? Спасибо, не надо. Сейчас у меня скопилось полмиллиарда долларов. Так вот, я пущу эти деньги на революционную борьбу и войду в новый режим не элементом, подлежащим уничтожению, а организатором и хозяином жизни.
— Не хило! — выпалил Марик, и после паузы поинтересовался. — А как поступишь с Катериной?
— Незамедлительно порву с ней: лидер оппозиции просто обязан быть хорошим семьянином.
Удрученно разглядывая обуглившуюся машину времени, Вася уже во второй раз повторил:
— Хорошо, хоть я успел вырваться из этого логова.
Костик, с момента появления друга не прекращающий хмурить лоб, словно бы ничего не услышал и спросил совсем о другом:
— Значит, движок нужно было смещать влево?
— Сто раз ведь говорил: левая сторона — прошлое, правая — будущее.
— Но хоть убей меня, а во время твоего путешествия движок стоял в крайне правом положении.
Вася засмеялся.
— У тебя в мозгах все перепуталось. Неужели же ты думаешь, что я не отличил бы светлого будущего от агонизирующего капитализма? Хотя, — юноша запнулся и помрачнел, — мне почему-то все время казалось, что я был не совсем в НЭПе… Может быть, меня, и правда, занесло в грядущее?..
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
Тамара Ветрова
Заблуждение
В квартире № 9 появился бюст. Или, лучше сказать, возник… Как он выглядел? Да как обычно: без рук, без ног — зато физиономия самая преисполненная. При этом взгляд каменного гостя был нацелен строго на дверь в коммунальную уборную; создавалось впечатление, что он держал этот объект под жестким контролем; «объект находится под наблюдением». Гм.
Тут надо отметить, что в описываемый период девятая квартира почти совсем опустела. Хотя до того была полна жильцов, которые беспрерывно запинались о каждый порог, налетали на всякую дверь и бранились довольно отвратительными голосами; так что, повторяем, до настоящей минуты там, можно сказать, яблоку было негде упасть — не то что бюсту… Но вдруг, как сказано, жильцы удивительной квартиры исчезли — точно расползлись по многочисленным щелям. Возможно, впрочем, что кто-то уехал в командировку, допустим — уехал в город Рыбинск, набираться опыта. Или в другое место. А кто-то отбыл на дачу. Построил себе дачу около озера и уехал. Почему нет? Так или иначе, дома остался один-единственный человек, его звали Анатолий, а вот фамилию жильца уже не восстановить; эта фамилия утратилась навсегда.
Об Анатолии особо сказать нечего; или — если уж взяться за характеристику его свойств — можно отметить, что, как какой-нибудь газ, он отличался специфическим цветом и запахом. Цвета жилец был синего, с лиловыми вкраплениями и желтыми подтеками; какой-то импрессионизм, ей-богу — или как это называется? Не реализм, точно. Ну а запах герой имел по сезону: сивушные масла, приправленные, соответственно, то луком с чесноком (чтобы уберечься от зимних инфекций), то — выдержанными малосольными огурцами. И это было тем удивительнее, что хозяйство Анатолий вел довольно беспорядочное и, уж во всяком случае, огурцов не солил; как видно, эти огурцы солились и плесневели сами, под воздействием живой природы. Н-да.