Знание — сила. Фантастика (2011-2015)

— А чего вы ожидали? — удивился Сытин. — И мне непонятен ваш протест. Ведь там, внизу, мы можем найти настоящее объяснение всем здешним открытиям.

— Может, и так. Но вы не задумывались, как это отразится на населении республики?

— То есть? — Сытин нахмурился.

— Я полагаю, новое открытие будет гораздо масштабнее предыдущих. Но что это может быть, вот в чем вся беда. Вспомните деревню, что стояла с начала века на этом месте. Где она теперь? Ее нет ни на одной современной карте. А подумайте, что произойдет, если мы начнем копать и выкопаем нечто вроде инопланетного аэродрома? Или еще что-то более чудовищное? Что станет с людьми, что станет с республикой?

— Республикой. — произнес Сытин с неприязнью. — Слишком уж громкое слово для Башкирии. Что они вообще за нация? Откуда они взялись? И чем живут? У них есть культура, они имеют такую сильную религию. И, тем не менее, тяготеют к русским обычаем, к русской традиции, к русским именам, в конце концов! Где их самобытность?

— Стоит учитывать историческую общность, — возразил Прокопенко. — Еще во времена царизма башкиры подвергались ожесточенной русификации. А смешанные браки? А малочисленность коренного населения? Наоборот, беря в расчет все эти факторы, стоит лишь восхищаться их упорством в борьбе за независимость, за возрождение культуры. Башкирия — центр мира! Неужели вы не задумывались, почему именно здесь мы столкнулись с такой великой загадкой, охватывающей едва ли не все время существование Земли? Возраст «пирамиды» 70 тысяч лет. На восточном склоне уральских гор есть стоянка Мысовая, которая заселялась первобытными людьми четыре раза. И второй период заселения — около 50 тысяч лет назад! Первобытные люди и эта уникальная «пирамида»! И все здесь, на башкирской земле! Задумайтесь о последствиях новых раскопок. Даже не говоря о башкирах — как это может отразиться на всей стране? Сейчас время перемен, страна обретает надежду. Не получится ли так, что это открытие ввергнет СССР в хаос?

— Я не знаю, — нахмурившись, ответил Сергей Романович. — Я даже не уверен, что знаю, что именно сейчас творится в стране.

Теперь молчание тянулось много дольше. Кофе кончилось, перед двумя людьми стояли пустые чашки. В кабинете было тихо.

Внезапно Прокопенко спросил:

— А как Надя?

Сергей Романович быстро взглянул на него и сразу же опустил взгляд.

— Приятного мало. В больнице ей обеспечен хороший уход. Это специальная клиника, там современное оборудование и первоклассные врачи. Но боюсь, что ей уже не выбраться из ее состояния. — Он помолчал и добавил, уже словно для себя: — Она точно спит с открытыми глазами.

— Первая жертва «пирамиды», — обронил Прокопенко. — Что дальше?

Сергей Романович Сытин долго разглядывал собеседника. Казалось, он хочет что-то ему сообщить, но никак не может решиться на это. Однако Прокопенко приехал сюда не для того, чтобы читать нотации. Он искренне желал помочь, и потому Сытин принял решение.

— Это не «пирамида».

— Что?

— Сумасшествие Селезневой вызвано не «пирамидой». Пойдемте со мной, я вам кое-что покажу.

Они вышли из комнаты, прошли мимо двух сержантов, безмолвно стоящих у входа, и выбрались из исследовательской лаборатории на свежий воздух. Уже стоял поздний вечер, и силуэт невообразимой «пирамиды» выделялся на фоне неба зловещим предупреждением. Пешком они пересекли всю площадку и вышли к западному краю. Дальнейший путь лежал наверх — по кочкам и валунам. Осторожно пробираясь в сумерках, Сытин и Прокопенко забрались по уступам и остановились у глухой стены из глины.

— Вот. — Сергей Романович кивнул наверх. Прокопенко проследил за его кивком, но ничего не увидел в темноте. Лишь ночное небо да какой то кусок, выступающий над обрывом.

— Что там? — растерянно спросил он.

— Куст.

— Куст?

— Именно. Куст. Здесь мы ее нашли. Надежда Ивановна сошла с ума не в «пирамиде». Она лежала на этом месте, где мы сейчас стоим.

— Но что же произошло?

— Я не знаю, — печально сказал Сытин. — Она нашла этот куст, когда гуляла одна. После этого она каждый день приходила сюда и проводила здесь часы.

Никто ничего не подозревал: все думали, она просто ищет свободы. Думали, ей надоело сидеть взаперти в лаборатории. А потом было уже поздно.

— Что же такого особенного здесь?

— Ничего, — пожал плечами Сытин. — Абсолютно. Есть куст — вот он, выше нас, на самом краю. Есть корень этого куста, и никто не знает, какой он длины. Он просто уходит под землю и нигде не кончается. Толстый шлангообразный корень. Пытались исследовать его приборами — они ничего не показали. Пытались перерубить корень — к утру разрыв исчезал, словно его и не было. Вот и все. Просто куст. Рядом с которым женщина-археолог просто ушла из жизни, хотя продолжает существовать.

Через какое-то время Прокопенко сказал:

— Я слышал о таких вещах. Легендах. Древнегреческие мифы рассказывают, что где-то существуют ворота. Ворота в царство мертвых. Это иносказание, но оно встречается слишком часто, чтобы не вызвать подозрений. Вероятно, древние люди что-то знали о связи. Связи верхнего мира с миром подземным. С адом.