Казимирович. Он сел, тяжело охая, откашлялся, и вымученно просипел:
— Я бы тоже покурил сейчас. Ох, ну и навалился я вчера на выпивку.
— Ну вот сейчас вместе в тамбур и сходите. Обожди, Егор. А для тебя, Казимирыч, у меня средство есть замечательнейшее. Тоже, кстати, маде ин чина, — Иван Андреевич вытащил из-под стола маленькую бутылочку из темного стекла, взболтал, и протянул соседу: сам принял, как проснулся. Ну и можно теперь, глядя на меня, сказать, что я пил полночи? Нет. Чудо-эликсир! Как раз тебе осталось.
Эколог схватил бутылочку, сделал осторожный глоток, и, слегка поморщившись, сказал:
— Странный вкус. Да мне сейчас хоть бензин дай, и скажи, что от похмелья избавит — выпью.
Игорь Казимирович в три глотка допил эликсир, посидел, собираясь с мыслями, и задал вопрос, судя по выражению лица, сильно занимавший его:
— Мужики, я это, вчера по пьяному делу, ничего странного не рассказывал? А то, что-то я не очень хорошо помню.
Иван махнул рукой:
— Ну, ты спросил, Игорь. Я сам ни черта не помню. Вон, Егорка, наверняка, знает.
— Да ничего странного: про работу свою рассказывал, анекдоты травил, потом снова про работу, про баб… Пошли уже, курить сильно хочется.
— Да-да, пошли, — облегченно вздохнул эколог.
Стук колес в прокуренном тамбуре звучал оглушительным набатом.
Егор угостил попутчика сигаретой, прикурил сам, и подергал ручку двери.
Дверь оказалась незапертой. Егор приоткрыл ее, впустив в душный тамбур приятную свежесть, насыщенную запахами леса, и мелкими брызгами дождя.
— Обожаю ездить в тамбуре с раскрытой дверью. Хорошо голову ветерком освежает, — довольный, Егор выдохнул облако сигаретного дыма.
— Да? Дай-ка и я под ветерком постою.
— Конечно, тебе-то это сейчас нужнее.
Игорь прошел к двери, высунул голову, ощутив приятный ветер в лицо, и освежающие потоки дождевой воды на лбу и щеках. Он полной грудью вдохнул этот живительный воздушный коктейль, и тут же ощутил сокрушительный удар ногой по ребрам. Дыхание остановилось, хрустнуло в боку, а пол тамбура выскочил из-под ослабших ног. Человек по инерции пролетел несколько метров, и с размаху наткнулся головой на бетонный столб.
Иван Андреевич минуту пристально смотрел на вошедшего Егора, потом улыбнулся, и указал на место, напротив себя:
— Садись, практикант. Ну что, можно поздравить с боевым крещением?
— Да, все прошло как по маслу, — Георгий спрятал трясущиеся руки под столом.
Иван Андреевич протянул ему тяжелый сверток:
— Вот документы, которые он собрал. В Москве передашь своему координатору. Я выйду рано утром в Новосибирске. Его шмотки я сейчас по своим мешкам растолкаю. Если спросят, куда он делся, скажешь, что ушел в другой вагон к знакомому, и вещи с собой забрал.
— А если он вдруг выжил?
— Ну, так это ненадолго — ты думаешь, я его на самом деле средством от похмелья угощал? Отрава надежная — действует медленно, но наверняка.
Иван Андреевич еще минуту о чем-то думал, потом спросил:
— Слушай, а, допустим, он прав, и те, на кого мы работаем, возьмут, и лет через пятьдесят украдут наш Байкал? Как ты на это смотришь?
— Лет через пятьдесят я буду старый, лысый, больной, а может даже и мертвый. А наши «хозяева» платят хорошие деньги, на которые я смогу прекрасно жить уже сейчас. А, даже если они и в самом деле «оттяпают» озеро, так ведь у нас и помимо Байкала озер и рек огромное количество. Не обеднеем.
— Молодец! Попрошу руководство, чтобы тебе дополнительную премию выдали. Может, пойдем в тамбур, покурим?
— Нет уж, я пока не хочу, — усмехнулся Егор.
Поезд, мерно стуча колесами, продолжал свой многодневный путь, оставляя за вагонными окнами густые леса, извилистые реки, сумрачные болота и прозрачные озера. Воды и в самом деле предостаточно. Пока — до поры, до времени.
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀