— Вот, слушай. Когда я уже торжествовал победу, в заседание явился следователь страховой компании. Эдакая гадкая, отвратительная рожа! Протокольная душонка! Крыса кабинетная! Чтоб ему, чтоб ему зачервиветь, кровососу!
Джим разом опрокинул в себя остатки спиртного. Отдышавшись, он продолжил:
— Так вот, явился следователь и предложил суду в режиме реального времени обозреть снимки, сделанные межгалактическим телескопом «Бубль» — тот как раз по касательной пересекал эргосферу Старой Вельвы. А на этих треклятых снимках я и все прочие увидели дядин челнок. Да, да! «Буран», как ни в чем ни бывало, висел над самой Старой Вельвой! И, похоже, не собирался в нее падать. Правда, выглядел он изрядно сплюснутым. Зато, при должном увеличении, можно было различить самого дядю Пола, приникшего к иллюминатору. О, это был гром среди ясного неба! Настоящая катастрофа! Разумеется, суд категорически отказался признать умершим лицо, которое совсем даже и не пропало. И которому едва ли ни рукой можно помахать: «Привет, мистер Крестовский! Как вы там? Не скучаете?»
— Эффект гравитационного замедления времени? — догадался Артур.
— Именно! Уже потом адвокаты растолковали мне, что к чему: весь фокус, оказывается, в гравитационном поле дыры. Сила ее тяготения настолько чудовищна, что не выпускает наружу даже свет! Оттого-то с точки зрения внешнего наблюдателя все физические процессы падающего в дыру объекта идут все медленнее и медленнее. Пока вовсе не замрут. Иначе говоря, по мере приближения любого объекта к этому… как его дьявола?
— Горизонту событий, — подсказал писатель.
— Во-во, к горизонту событий черной дыры объект замедляется сильнее и сильнее. И, в конце концов, останавливается. На самом-то деле ничего подобного не происходит. Просто внешний наблюдатель никогда не сможет увидеть, как объект пересечет горизонт событий.
— Как же дело развивалось дальше? — поинтересовался Артур.
— Хреново развивалось. На родной планете я не нашел справедливости — всем известно, что в наших мегерских судах сидят одни маразматики-ортодоксы. Беда в том, что к мнению этих старых пердунов прислушиваются. И еще как! Куда бы я потом не обращался, в какие бы двери не стучал, везде и всюду получал отказ. Короче говоря, я потерпел неудачу во всех судебных инстанциях Обитаемой Вселенной! А что удивительного? Проклятый следователь всякий раз совал судьям снимки «Бурана»: вот-де Пол Крестовский, и никуда он не пропал, местонахождение его нам известно, и все такое… Так я дошел аж до Президиума Высшего Межцивилизационного суда Справедливости на Асгарте. Но и Президиум отказал в удовлетворении моей жалобы. А его решение обжаловать просто некуда. Так-то! Я уже и к специалистам ходил, к ученым всяким. Ведь когда-нибудь, спрашиваю, «Буран» свалится в Старую Вельву? Пускай, говорю, случится это нескоро, пускай очень нескоро — я готов подождать! Скажите только, сколько? Сто лет? Двести? Пятьсот?! Они в ответ: ждать придется вечность.
— Пойдем со мной, — предложила магичка Шварцлох, сочувственно потрепав Бедолагу Джима по голове, — и вечность покажется тебе мгновением.
Артуру ни с того ни сего стало бесконечно грустно. Даже тоскливо. И вовсе не от того, что его расстроили злоключения Джима. Скорее, напротив. Какая смелая, какая радужно-чистая мечта погибла, с горечью думал он. И все из-за глупой жадности ничтожного интергалактического хлюста. Ему захотелось немедленно напиться.
— Что же теперь? — спросил он.
— Что теперь? — с усмешкой переспросил Джим. — Теперь я сижу здесь, в Кукише. Коротаю вечность.
— У всего есть конец, — философски изрек министр в изгнании, — когда-нибудь и вечность кончится.
— Надежды — сны бодрствующих, — едва слышно прошелестел клюквенный куст.
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀